Западный эмпиризм и отделение религии от жизни

Западный эмпиризм и отделение религии от жизни

بِسۡمِ ٱللَّهِ ٱلرَّحۡمَٰنِ ٱلرَّحِيمِ

Фаик Наджах

Запад исказил историю, утверждая, что принятие экспериментального (эмпирического) подхода и всего, что за этим следует, было просто результатом стремления к прогрессу и просвещению. Но правда заключается в том, что западная культура была построена на необдуманном компромиссе между христианскими и материалистическими силами. Эмпирический метод мышления сделал возможным этот компромисс, отделив религию от жизни. Этот непрочный фундамент впоследствии стал основой, на которой была построена известная нам сегодня западная культура.

Запад не признаёт этой правды. Он даже не смог дать точную картину своего христианского прошлого, потому что это требовало бы признания глубоких связей с Исламом. В качестве доказательства этих связей, усилившихся в период с XI по XIII век, можно привести культурные и научные соприкосновения на Сицилии, Мальте и в Андалусии, а также роль учебных центров мусульман. Среди наиболее выдающихся учеников, переехавших в исламские научные центры для изучения медицины, философии, математики и других наук, были Леонардо (Пизанский) Фибоначчи, Аделард Батский, Константин Африканский и другие европейские ученики. Также соприкосновение было на уровне переводов, таких как переводы исламского наследия Герардом Кремонским в Толедо после оккупации города испанцами, или переводы на Сицилии после того, как мусульмане освободили остров в 965 году, а норманны вновь завоевали его в 1091 году. Так родилась нормандско-арабская культура, о которой заботились такие правители, как Рожер II Сицилийский, при дворе которого были мусульманские солдаты, поэты и учёные. Книга «Развлечение для человека, жаждущего полного знания о различных странах мира», написанная Мухаммадом аль-Идриси для короля Рожера, считается одним из величайших географических трудов Средневековья. В 1127 году Стефан Пизанский перевёл на латынь арабский трактат по теории медицины. В IX веке аль-Хорезми разработал способ выполнения арифметических операций с использованием арабских цифр, который Леонардо Фибоначчи привёз в Европу. Роберт Честерский в 1145 году перевёл книгу аль-Хорезми «Краткая книга о восполнении и противопоставлении». Кроме этого, есть ещё много других трудов, которые продолжали оказывать влияние на европейскую науку даже в более поздние века. Французский историк Гюстав Лебон в своей книге «История арабской цивилизации» пишет, что самый известный французский полководец Наполеон Бонапарт, возвращаясь во Францию из Египта в 1801 году, взял с собой книгу по фикху мазхаба Малика ибн Анаса, именуемую «Шарх ад-дардир аля матн халиль». Маликитский мазхаб считается первым исламским мазхабом, с которым познакомились европейцы. Другой востоковед пишет, что содержание этой книги Бонапарт использовал при разработке французского права, которое стало одним из главных причин возрождения государства, особенно в вопросах норм, договоров и обязательств. Таким образом, исламский фикх, в частности — маликитский мазхаб, оказал большое влияние на французское законодательство, особенно на гражданский кодекс, известный как «Кодекс Наполеона».

Об этом же говорится в результатах исследований и сравнений, проведённых мусульманскими учёными и юристами. Вот некоторые из них: Махлуф аль-Минави, судья во время правления хедива Исмаиля в Египте, сравнил французское право и мазхаб Малика. Кадри-паша, министр юстиции Египта в конце XIX века. Учёный аль-Азхара Сеййид Абдуллах Али Хусейн, автор сравнений законодательств, сказал, что сходство между мазхабом Малика и французским законодательством достигает 90%.

Профессор международного права Голландского университета Мишель де Тоб (Michael de Taube) указывает на влияние гуманного и нравственного духа, привнесённого Исламом и воплощённого в философии фикха, а также на предпочтение этого духа в Европе в Средние века. Он описал беды, от которых страдало человечество, и то, какие изменения принесло исламское законодательство и какое воздействие оно оказало на международное право.

Некоторые исторические источники говорят, что Альфонсо IX Кастильский написал первый свод законов в Европе, опубликованный с латинскими комментариями в трёх томах. Он был составлен на основе Закона вилаятов мусульманской Андалусии, датируемого 679 годом хиджры, что соответствует 1289 году по христианскому календарю. Кроме того, Фридрих II Гогенштауфен, король Сицилии и Германии, черпал свои законы в 1250 году из исламского фикха. В частности, он принял закон о прямых и косвенных налогах, военных структурах, таможенных пошлинах и государственной монополии на полезные ископаемые и некоторые товары, которые были известны в исламском праве с IX и X веков. И эти законы стали образцом для всей Европы.

Запад не смог дать точную картину своего христианского прошлого, потому что это требовало бы признания глубоких связей с Исламом. Точно так же он не смог объяснить серьёзность угрозы материализма, с которым столкнулся, опасаясь придать материализму важное значение. Однако эта тёмная история должна быть раскрыта, чтобы мы могли оценить западный эмпиризм и понять причину отделения религии от жизни на Западе.

Христианская культура в Европе и борьба с идеей материализма

Единственный способ правильно понять христианскую культуру в Европе — это признать, что она развивалась в тени исламской цивилизации. Европа развивалась как христианская версия Ислама. Запад вводит людей в заблуждение, изображая свой подъём как продолжение культурного наследия Древней Греции и Рима. Однако Исламское государство Халифат было доминирующей глобальной силой на протяжении более тысячи лет. Исламская культура олицетворяла вершину человеческих достижений своего времени и была примером величия, процветания и добродетели. Беспрецедентный культурный успех Ислама стал результатом комплексного применения уникальной исламской идеологии, несущей решения для всех сторон жизни. Плоды исламской культуры были доступны не только мусульманам, но и весь мир в какой-то степени мог наслаждаться ими в тот период. Запад построил вокруг Ислама всю свою христианскую культуру, а не только математику, науку, технологию, искусство, ремесло, торговлю и литературу. Он воспроизводил наши системы, наше законодательство и наши представления о жизни. Джорджио де Сантильяна, итало-американский историк науки, профессор кафедры истории и философии науки в Массачусетском технологическом институте (MIT), написал: «Удивительно, что этот арабский закон привёл нас к таким деталям хозяйственного (коммерческого) права, как компании с ограниченной ответственностью». Затем он перечислил множество примеров коммерческих положений, перенятых из исламского законодательства.
Английский писатель Герберт Джордж Уэллс говорил: «Европа обязана мусульманам своими международными торговыми законами».

Здесь необходимо обратить внимание на важный вопрос, касающийся принятия Наполеоном фикха Малика и формирования на его основе французских законов. Мы против продвижения западных законов, и мы — не сторонники того, чтобы говорить Западу: «Верните обратно законы, которые вы у нас отняли!». Здесь следует обратить внимание на разницу между конституционной юриспруденцией и конституцией. В плане конституции Запад не перенял ничего из Ислама. На Западе действует светская либерально-демократическая система. Конституция фиксирует форму государства, его институты, методы избрания правителя и т.д. Всё это Запад не брал из Ислама. Что касается отдельных законов, связанных с жизнью отдельных лиц, как, например, положения о торговле, общественных отношениях и др., то Наполеон взял из мазхаба Малика то, что относится к торговле и компаниям, к примеру, положения о договорах, обязательствах и собственности. Но эти отдельные положения не меняют форму государства, а лишь действуют в качестве отдельных норм.

Следует также отметить: для того, чтобы законы стали исламскими, необходимо связывать их с Откровением. Поэтому принятие Францией некоторых шариатских законов не означает, что она правила по Шариату, а лишь означает, что она одобрила законы, регулирующие сферу торговли. Так как эти законы оторваны от своего источника, они стали подобны любым другим законам. Нам не позволено перенимать их в отрыве от источника, то есть Откровения. Мусульмане обязаны брать законодательство непосредственно из Откровения и смотреть на Запад с чувством превосходства над ним, потому что тот не смог придумать законы и был вынужден заимствовать их у мусульман. Законодательство нашего Господа является единственной гарантией подъёма мусульман. Повинуясь Аллаху, мы превзойдём все остальные народы.

Вся Европа была христианской. Своё влияние и легитимность европейские правители черпали из христианства. Они управляли Европой при посредничестве Римской Церкви. Однако христианство — это религия, которой не хватает внутренней идеологической силы. Оно не могло построить собственную универсальную культуру. Поэтому христиане брали что-то из Ислама и модифицировали это так, чтобы оно соответствовало их христианским убеждениям, пытаясь создать копию исламской культуры у себя в Европе. Сегодня Запад искажает этот отрезок истории, называя его тёмными веками. Тем не менее, образ жизни, который тогда преобладал в Европе, намного превосходил нынешние условия на Западе. Да, сегодня Запад обладает передовыми технологиями, но научный прогресс — это не то, с чем нужно сравнивать культурный подъём разных исторических эпох. Западная жизнь сегодня основана на неустанном преследовании утилитарных материальных интересов. В то же время христианская культура смогла лучше балансировать между материальными, моральными, гуманными и духовными устремлениями. В те времена понятия чести, достоинства, семьи и общества играли важную роль. Однако — ещё до появления капитализма — на Западе христианские господствующие классы сосредоточились на материальных интересах. Папы и короли сотрудничали друг с другом ради личного обогащения за счёт своих угнетённых народов. Также они монополизировали богатства, власть и даже науку. И этот же эксплуататорский менталитет можно заметить в имперских амбициях христианской Европы за пределами континента. Достаточно лишь вспомнить Крестовые походы и колонизацию Африки. Капитализм лишь подпитывал семена зла, проросшие в душах христианской элиты. Идеологическая сила капитализма подтолкнула правящие классы Запада к господству во всех сферах жизни.

Внедрение материалистической мысли на Западе так же было результатом контакта с исламской культурой. Мусульмане впервые соприкоснулись с материалистической мыслью, когда Ислам охватил земли, где ранее господствовало эллинистическое просвещение. Некоторые люди из числа мусульман попали под влияние их идей. Появились философы, подобные Ибн Сине, который верил в ложные идеи, такие как вечность жизни, что явно противоречило исламскому вероучению (акыда). Есть только Единственный Творец, создавший Вселенную, человека и жизнь, и только Он определяет то, сколько это всё будет существовать. Исламское процветание третьего и четвёртого веков по хиджре всё ещё находилось в своей золотой эпохе, и поэтому исламские учёные активно пытались опровергнуть эту чуждую идею. Наконец, в конце пятого века хиджры имам аль-Газали всесторонне опроверг их аргументы в своей книге «Непоследовательность философов». Затем пришёл Ибн Рушд и попытался опровергнуть книгу имама аль-Газали. Ибн Рушд был из знатной семьи андалузских учёных и последовал за своим отцом и дедом, желая стать главным судьёй в Кордове. Но когда народ обнаружил упадок мысли Ибн Рушда, его судили и сослали. Это яркое свидетельство победы исламских учёных над философами. Материалистическая мысль была повержена в исламском мире, но переместилась в Европу благодаря переводам на латинский язык произведений Ибн Рушда. В XVII веке часть христианского духовенства увлеклась материалистической мыслью и стала известна как «аверроисты» по имени Ибн Рушда, который на латинском языке был известен как Аверроэс. Материализм так же отвратителен для христианства, как и для Ислама, и Римская Церковь боролась с либералами, как и учёные христианства боролись с философами. Церковь стремилась сохранить своё господство. И одним из проявлений этого стремления были преследования мыслителей или тех, кто критикует учение Церкви или осложняющееся разложение в ней. Результаты господства Церкви в Европе были катастрофическими, поэтому там стали думать не о том, как исправить её, а как разрушить. Церкви ничего не оставалось, как начать сопротивление против мыслительных тенденций, которые набирали обороты в западных обществах. И сделать это она смогла только с помощью аргументов, взятых у имама аль-Газали, известного на латыни как аль-Газель.

Из этого эпизода мы можем увидеть то, до какой степени Европа была под влиянием исламской культуры и мыслительных течений среди мусульман. Несмотря на эти усилия в противостоянии философам, Европе не удалось положить конец материализму. Как видно, Церковь больше полагалась на свою политическую силу, чем на способность к мыслительному убеждению. Некоторые из более поздних христианских правящих элит начали играть с огнём, когда для сохранения своей власти и обеспечения противовеса в своей борьбе против Церкви стали полагаться на элементы материалистической мысли. Материалистическая мысль не была разгромлена благодаря убеждению, а лишь была загнана в угол и дожидалась своего часа.

В отличие от Ислама, европейское христианство имело два больших недостатка в политике и мысли. Философы, конечно же, воспользовались этим. Первым политическим недостатком христианской Европы было отсутствие единства в правлении, что стало причиной непрекращающейся внутренней борьбы. Власть была поделена между Церковью и государством. Это было наследием предыдущих римских императоров, которые приняли христианство, но продолжали применять римское право. По этой причине роль духовенства сводилась к управлению религиозными делами, и христиане были вполне довольны таким положением.

Пророк Иса (а.с.) получал откровение от Аллаха и был послан к сынам Исраила. А христиане утверждали, что принесённые им правила жизненных дел применимы только к евреям и что неевреи могли вместо этого подчиняться земным царям. На христианское вероучение также повлияла преобладающая философия отделения материи от духа. И христиане стали считать, что задача духовенства заключается лишь в руководстве религиозными и духовными людьми, оставив правителям управление временем и материей. И когда Европа перестраивалась после распада Западной Римской империи, Римская Церковь продолжала действовать по той же модели. Она ограничилась духовными делами и отказалась от ответственности за материальные дела королей Европы. Хотя в течение ранней истории Европы духовенство возглавлялось одним Папой, однако земли Европы оставались разделёнными между монархами, которые постоянно воевали друг с другом. В то же время Церковь взяла под контроль весь человеческий разум, заставив его черпать представления о жизни из монополизированных церковных толкований Библии. Церковь сосредоточилась на человеке, который признал свой грех, искупил его, добровольно отдал своё тело, подавал милостыню и почитал Церковь, взамен чего она выдавала ему индульгенцию. Но она не обращала внимания на духовность и самоисправление человека. Это побудило Мартина Лютера (1483–1546), основателя протестантского реформаторского движения, к поиску «себя» и своей нравственной глубины, чтобы подъём человека был таким, который поднимает статус социальной личности. Затем Лютер выдвинул теорию о двойственной природе человека — внутренней духовной, что более важно, и внешней телесной. Согласно его теории, именно очищение внутренней души выражает свободный выбор, т.е. «если человек очистит свой внутренний мир, заслужит божественную любовь». Своими тезисами Лютер нанёс сокрушительный удар по Католической Церкви, лишив её смысла существования. И она не могла ничем ответить ему. Более того, Церковь стояла преградой перед человеком, желающим угодить своему Господу и быть в гармонии с окружающим миром. Поэтому Лютер считал, что нет никакой власти у священнослужителей над человеком, его самоопределением, самоочищением, его видением окружающего мира или его связью со своим Господом.

Этот мыслительный сдвиг стал революционным, открыв умы мыслителей для идей, о которых они никогда не думали. Они исходили из различения внутреннего и внешнего человека как двух отдельных пространств. Суть внутреннего пространства заключается в том, что оно свободно, сосредоточено на своей индивидуальности и стремится к достижению трансцендентного, эффективного и рационального «я». Внешнее пространство — это ощутимый мир, который несёт в себе все свои тайны, концепции и механизмы понимания, без необходимости каких-либо потусторонних отсылок, выходящих за его пределы.

В десятом веке хиджры короли Северной Европы восстали против власти Рима во имя вновь созданных протестантских сект. В то же время монархи Южной Европы продолжали оставаться католиками, верными Римской Церкви. Последующие соглашения, которые стали известны как «Вестфальский мир», разделили Европу на разные страны и общины. К двенадцатому веку хиджры в христианской Европе полностью исчезла сильная центральная власть, которая позволила бы ей противостоять материалистической революции. Лицемерие правящей христианской элиты было полностью разоблачено так же, как и её порочность, жадность, угнетение и эксплуатация, что полностью противоречило христианству. Это было отголоском политического плана материалистического восстания народов Европы.

Главным мыслительным недостатком христианской Европы было принятие неправильного метода мышления греческого рационализма и использование ложного метода логики для мыслительного обоснования христианской веры. Логика — это правильный способ мышления, но не в вопросах вероубеждения (акыда), потому что она может давать противоречивые результаты относительно представлений о жизни. Акыда должна быть категоричной, а не предполагаемой (галябат уз-занн), потому что вера должна строиться на прочном, неоспоримом и неизменном фундаменте, чтобы формировать уже с помощью логики просвещение, образ жизни и культуру.

Пользуясь тем же механизмом логических рассуждений, мыслители-материалисты выдвигали свои «доказательства» того, что материя — самоподдерживающаяся, вечная и не нуждается в Творце. Они вооружились аргументами, к примеру, отвергнутых среди мусульман философов, утверждавших, что создать что-то временное из чего-то вечного — логическая невозможность. Им не приходило в голову, что такое утверждение не имело реального смысла в рамках греческого представления о Божестве как о перводвигателе во взаимосвязанном мире. Материалисты пытались изобразить себя «атеистами» перед многими религиозными верованиями. Но на самом деле они стали следовать худшей религии. Они последовали за самым гнусным ширком, так как стали приписывать божественные атрибуты, вечность и самодостаточность сотворённой материи. Даже идолопоклонники Мекки, строившие связи с Аллахом на заблуждении, оказались выше этих материалистов-язычников. По крайней мере, неверные Мекки верили в Творца.

Западное компромиссное решение

Когда христианские мыслители оказались не в состоянии на идейном уровне одолеть материалистическую угрозу, они прибегли к оборонительному подходу, предложив компромисс между христианством и материализмом. В двенадцатом веке хиджры христианские мыслители заменили греческий рационализм западным эмпиризмом, строго ограничивающим восприятие. Таким образом, они устранили религиозный дискурс с идейной плоскости. Христианские мыслители сделали это не для того, чтобы навредить своей религии, а по причине опасений перед мыслительными атаками материалистов. Веру в Творца они считали разумеющимся и очевидным фактом, которую смутили материалисты без каких-либо причин. Западному эмпиризму удалось положить конец всеобщим спорам о существовании Творца. Но ещё одним следствием этой уступки стало отделение религии от жизни. Запад заменил христианство новой доктриной. Согласно этой новой западной доктрине, только жизнь в этом мире может быть категоричной. А то, что за пределами этого мира, не должно приниматься во внимание при организации человеческих дел в жизни общества. И вопрос о том, стоит ли кто-то за этой жизнью, решать каждому человеку индивидуально.

Уильям Дюрант в книге «История цивилизации» и Роналд Стромберг в «История современной европейской мысли» разделили этапы истории западной мысли на: Средние века, Ренессанс, эпоху Реформ (Реформация) и эпоху Барокко. По их словам, последнее — это эпоха после Ренессанса, или, в другом смысле, эпоха после религиозного реформаторского движения, которая началась примерно в 1570 году и продолжалась до 1650 года. Затем они описывают XVII век как век разума, в доказательство чего говоря: «Когда кто-то думает о Галилее, Ньютоне, Декарте, Спинозе, Томасе Гоббсе, Джоне Локке и Лейбнице, он не может отрицать, что XVII век был веком разума». Затем, в XVIII веке, наступает эпоха Просвещения, которая проложила путь к эпохе зарождения идеологий в XIX веке.

Путь своего возрождения Европа начала видеть в освобождении от церковного контроля над жизнью и знаниями с XVI и XVII веков. Мыслители и философы, которых называли «просветителями», начали закладывать мыслительные основы этого подъёма. В основу они заложили светский принцип отделения государства, а затем и жизни во всех её деталях, от религии, морали и ценностей. Во многих случаях эти мыслители сами заложили основы экспериментального научного метода (эмпиризм), такие как Фрэнсис Бэкон (ум. в 1626 г.), Рене Декарт (ум. в 1650 г.), Блез Паскаль (ум. в 1662 г.) и другие. Поэтому было вполне естественно видеть пересечение научного метода и секуляризма, что и направило вектор науки в определённое место назначения. В то же время Запад воспринимал науку как единственный инструмент и метод познания, так что она стала доминировать над всеми другими науками и человеческими знаниями. Наука и секуляризм взаимно служили друг другу, что заставляет задаться вопросами и сомневаться в научной ценности многих наук, к примеру — теории Дарвина. Запад использует один и тот же экспериментальный метод для неэкспериментальных знаний, таких как гуманитарные науки. Вектор науки так же был направлен в ту сторону, чтобы она была ограничена мирским материальным аспектом. Единственное поле деятельности науки — природа, область человеческого знания, а её способ взаимодействия с ним — это воспринимаемо-эмпирический подход. А заявленная цель науки — это то, что приносит пользу человеку. Следовательно, необходимо было отбросить «старые» философские знания и идеи, которые они считали неутилитарными, такие как формальная логика и аналогия, которые только и делают, что занимаются тавтологией. Более того, было необходимо отвергнуть сокровенное и всё то, до чего не доходят человеческие ощущения. Таким образом, утилитаризм стал целью науки и философии, а полем деятельности — материя. Принятие светской идеологии и манипуляция наукой было направлено на утверждение утилитаризма. То, что теоретики считают мирским, материалистическим и полезным, к тому можно стремиться, прилагая усилия. Таким образом, наука оказалась в плену духа времени и его мыслительных тенденций. Секуляризм в целом и его использование было направлено на взаимные услуги с научным, чувственным, эмпирическим методом.

Само христианство способствовало быстрому принятию этого нового принципа широкими массами. Идея отделения религиозного от мирского, а также разделения между духовным и материальным уже существовала в христианстве со времён Римской империи, как объяснялось в предыдущих абзацах. Из-за присущего самому христианству разделения дел на религиозные и мирские вопрос отделения религии от жизни поначалу мало что изменил на практике. Европа была христианской, её люди имели христианскую веру и следовали христианским учениям, и они продолжали следовать этой религии в своей личной жизни. Кроме того, европейский правящий класс был христианским и продолжал править в соответствии с тем, что их религия предлагает в жизненных вопросах. На протяжении веков существования христианской культуры люди Европы следовали теории естественного права, благодаря которой они пришли к пониманию того, что их представления о делах жизни верны как с религиозной, так и с рациональной точек зрения. И даже если отбросить религию, они продолжат принимать те же решения по логическим причинам. Христиане были разумно убеждены на основе естественного права в том, что власть должна быть делегирована одному правителю, что прелюбодеяние является преступлением, а земли, обозначенные как «общие», должны находиться под надзором государства как собственность всех людей. Эти представления не изменились сразу после отделения религии от государства, однако позже, в течение десятилетий и столетий, изменилось большинство их представлений о жизни, и христианское учение уже не могло поддерживать общезападное мышление. Но и исламская культура перестала служить образцом для Запада. Когда общественная жизнь лишилась духовности, материалистический импульс на Западе резко усилился. Утилитаризм затмил собой теорию естественного права, уходящую своими корнями в материалистическую философию. Жизненная цель человека была сведена к индивидуальному поиску материальных удовольствий.

Тем временем сторонники компромиссного решения с материализмом остались непобеждёнными. Материалистам запрещалось участвовать только в доктринальных дискуссиях, и таким образом их подтолкнули к недоктринальным идеям, таким как политические идеалы свободы и демократии. Французская революция в двенадцатом веке хиджры была восстанием, поддержанным материалистами, которые вышли в виде сторонников свободы и демократии. Революция потерпела политический провал из-за саботажа со стороны Британии. Тем не менее, новые политические идеи, привнесённые этой революцией, получили широкое признание на мыслительном уровне во Франции и на всём Западе. В тринадцатом веке хиджры, после того, как греческий рационализм был полностью уничтожен, материалисты снова вернулись к теме вероубеждений. Карл Маркс представил свой научно-эмпирический материализм. Даже само мышление он определял в эмпирических терминах — как отражение реальности в мозгу. Опасаясь революций, опустошающих Европу, Запад родил второе соглашение. В рамках соглашения были предложены модифицированные варианты индивидуальной и добровольной свободы и демократии, соответствующие западному мировоззрению и не представляющие угрозу установленному западному порядку. После добавления этих политических идей к принципу отделения религии от жизни идеология западного капитализма была полностью сформирована, а христианская эпоха подошла к концу. Запад спас себя путём уступок перед ужасами универсальной материалистической мысли, а коллективная коммунистическая идеология с её исходной материалистической версией свободы и демократии господствовала в значительной части жизни человека в четырнадцатом веке хиджры. Но именно западная капиталистическая идеология осталась доминирующей в жизни и несёт ответственность за большую часть существующего сегодня зла. Новая капиталистическая идеология усилила мысль на Западе, превратила его сторонников и последователей в новаторов и лидеров. Но эти новаторы и лидеры сформированы ложной идеологией, которая эксплуатирует человечество только в рамках западного миропорядка и во всех сферах жизни. Свобода и демократия, даже в их лучшей форме, стали бедствием для всего человечества. Капитализм полностью высвободил свирепые эксцессы бывших христианских монархов Запада, вернув тёмные века.

И греческий рационализм, и западный эмпиризм должны быть отвергнуты

Христианские мыслители были правы, когда отвергли глубоко ошибочную философию греческих мыслителей. Логическое мышление есть просто формальный метод вывода голых идей из основных посылок, как это легко происходит в математике, логике или грамматике. Невежественные греки полагали, что предпосылки, связанные с реальной жизнью, будут самоочевидными. Они создали обширные системы представлений о жизни, не предоставив никаких подтверждений из реальности. У логического мышления есть два ограничения: первое — если гипотеза предположительная, тогда её производный результат тоже будет предположительным; второе — следуя логическому мышлению, можно легко сделать неверный вывод. Поэтому одни и те же предпосылки могут давать противоречивые результаты. Всё же, греки были настолько уверены в своих логических рассуждениях, что считали их выше непосредственного опыта, даже если их результаты противоречили действительности. Они подумали, что восприятие реальности обманывает их. Древние греки прибегали к философскому мышлению даже в эмпирических науках. У них не было нужды или терпения для тщательного наблюдения и экспериментирования. Поначалу христиане считали логические рассуждения прекрасным инструментом для подтверждения некоторых иррациональных аспектов христианской веры. Но логическое рассуждение было более полезным в руках материалистов, которым нужно было обосновать своё иррациональное утверждение, что материальная вселенная может появиться из ничего. К тому же, христианские мыслители увидели в эмпиризме выход из греческого рационализма. Изолировав религию от мыслительных дискуссий, христиане не только сдерживали материалистические нападения, но также избавили себя от необходимости мыслительно защищать иррациональные аспекты христианской веры. Как и большинство других процессов, эмпиризм так же был вдохновлён более ранними дискуссиями в исламском мире. В данном случае при обсуждении теории «чистого разума», который развивается только через контакт с реальностью, христианские мыслители ухватились за эмпиризм как подходящую альтернативу греческому рационализму.

Христианский Запад начал применять экспериментальный подход в так называемой «научной революции» Запада в одиннадцатом веке хиджры, повторяя наблюдения и эксперименты, проведённые мусульманскими учёными веками ранее. Это стало тем методом, который эмпирики применили на все жизненные взгляды. Эмпиризм является правильным методом мышления, если его целью является изучение природы вещей в том виде, в каком они существуют. Метод требует многократно подвергать объект заданным условиям, а затем наблюдать и изучать его реакцию. Применение эмпирического метода приводит к точным знаниям, к примеру, что вода под давлением в одну атмосферу закипает, когда её температура достигает 100 °С, или что свет движется в вакууме с постоянной скоростью 299792458 метров в секунду. Но экспериментальный метод ничего не говорит нам о явлениях, которые невозможно воспроизвести в контролируемых условиях, таких как исторические события или немеханические реакции организмов. То же самое касается изучения таких предметов, как политика и психология, независимо от того, насколько они популярны сегодня в методах «платного обучения». Даже в области самих эмпирических наук необходимо выходить за пределы экспериментального метода, чтобы теоретизировать научные объяснения. Одним только эмпирическим методом не вывести закон Бойля или теорию относительности Эйнштейна. Гипотезы, теории и даже законы науки — это предположительные обобщения, которые выводятся из ограниченных наборов данных и затем распространяются на них же. Ньютоновская механика была полезной теорией для людей своего времени. Но когда она не смогла объяснить новые доступные эмпирические данные, её заменила теория относительности Эйнштейна. Известно, что сегодня теория относительности тоже неполноценна и недостаточна для объяснения квантовых эффектов. Физикам ещё предстоит согласовать теорию, которая сможет обойти теорию относительности Эйнштейна. Научные теории используют индукцию, которая идёт от частного к общему, а не дедукцию, которая идёт от общего к частному, а индукция — это предположение, потому что при обобщении ограниченных данных приходится делать предположения. Хоть экспериментальный метод и может дать нам точные результаты, однако область его применения очень узка.

На озабоченность по поводу своей ограниченности западный эмпиризм отвечает, требуя, чтобы человек удовлетворялся как окончательным знанием только своим непосредственным восприятием. Но повседневный рутинный опыт показывает, что мы можем получать достоверную информацию в гораздо большем объёме, чем то, что видим сами. К примеру, я могу быть уверен в своих выводах, пока они конкретны и не содержат обобщений. Если я нахожу на столе в своей комнате горячую чашку чая, я без тени сомнения знаю, что её туда кто-то поставил, даже если я не видел, как кто-то это делал. Я могу быть уверен, потому что перехожу от определённого факта к определённому здравому выводу, не обобщая. Я не обобщаю этот вывод и не отношу его ко всевозможным чашкам чая во всевозможных комнатах и во всевозможных временах. Я просто рассуждаю о той конкретной чашке горячего чая, которая стоит передо мной в это конкретное время. То есть я хорошо осведомлён об обстоятельствах, в которых я нашёл эту чашку чая. Я могу прийти к совершенно определённому мыслительному заключению, свободному от всякого сомнения. И я могу знать что-то с полной уверенностью, даже если я не вижу этого напрямую. Точно так же я могу с полной уверенностью понять существование Творца. В этом случае мы переходим от конкретной ощутимой реальности к конкретному заключению без необходимости делать обобщения о жизни. Другими словами, мы не использовали методы индукции или дедукции по отношению к реальности. Человек следует такому подходу, когда замечает в творении что-то прекрасное и понимает, что не может сделать это сам и что ничто другое в этой жизни не может сделать подобное. Мы должны признать этот подход, связанный с ощущениями человека, как правильный.

И греческий рационализм, и западный эмпиризм ошибались в приобретении знания, потому что им не удалось правильно определить разум или мышление человека. Разум или мышление состоит из четырёх элементов: реальность, ощущение, мозг и предшествующая информация. Если отсутствует хотя бы один из этих элементов, тогда процесс мышления невозможен. Человек не может из ниоткуда создать предшествующую информацию. Но если сообщить ему какую-то предварительную информацию, он может её развить и расширить. Это повышает его способность к толкованию. Таким образом, он способен сообщать другим ещё больше информации, чем получил. Процесс мышления происходит следующим образом: человек посредством своих ощущений передаёт реальность в мозг, где происходит их осознание с помощью предварительной информации. Это и есть разумный метод мышления. Но также следует различать между способом и методом. Логика и эмпирический подход являются правильными способами мышления, однако область их применения довольно ограничена. А разумный метод является общим для всех видов мышления, поскольку является описанием самого мышления.

Древние греки и нынешний Запад стремились объяснить происхождение прежних знаний или информации, не признавая Всемогущего Аллаха. Греки считали мозг источником информации. Они считали, что истина в любом вопросе может быть достигнута просто посредством мышления и что для этого требуется, чтобы суждения были гармоничными внутренне, без необходимости внешних доказательств. Рационализм открыл грекам пространство для размышлений обо всём, что их интересовало или захватывало их воображение. Это привело их к созданию воображаемых мыслительных моделей, большинство из которых представляют собой заблуждение. Они разработали решения жизненных проблем, которые принесли огромные беды людям, такие как идея упразднения семьи, за которую материалисты борются даже сегодня. Но в своём стремлении контролировать мысль западный эмпиризм впал в противоположную крайность. Если для греков источником знания был мозг, то для эмпириков источником знания стала реальность. Они заявили: то, что может быть воспринято ощущениями непосредственно, может быть познано с убеждением. Экспериментальная наука приобрела преувеличенный статус. Она расширилась настолько, что стала инструментом вынесения решения о вещах, выходящих за рамки его сферы, таких как создание человека. Методология эмпиризма была распространена посредством философии так называемых «социальных наук» для выработки жизненных решений. Для этого западный эмпиризм смешивает положительное с нормативным и смешивает то, что должно быть. Он изучает текущие состояния человека, чтобы извлечь решения из самих обстоятельств и предоставить ему идеи, необходимые для выхода из кризиса. Эмпирики не поняли, что реальность сама по себе не способна породить мысль, а должна быть объяснена. Разум требует, чтобы мозг объединил ощущения, переданные ему из реальности, с предварительной информацией, относящейся к рассматриваемой проблеме. Источник знания — не разум и не реальность этой жизни, а Всемогущий Аллах. Он дал нам эту жизнь и наделил нас органами чувств и разумом. Именно Аллах дал нам предварительную информацию, которая позволила первому человеку начать интерпретировать то, что в пределах его ощущений. И это позволило ему сформировать идеи, которые он мог затем передать остальному человечеству.

Невозможно отделить религию от жизни

Отделение религии от жизни должно быть прекращено, а цели в общественной жизни должны совпадать с целями в личной жизни. Правильная философия жизни — не в отделении духа от материи, а в смешении духа с материей. Человек должен полностью участвовать в делах жизни не ради материальной цели, а ради сокровенной духовной цели, при этом важность придаётся не только материальным ценностям, но и нравственным, гуманным и духовным. Также необходимо утвердить то, что истинная цель человека — не в этой жизни, а в жизни Следующей.

Человек должен строить свою жизнь и культуру на прочном и всеобъемлющем мыслительном фундаменте, решающем его важнейшие вопросы, связанные с его жизнью и с тем, что за ней следует. Суть существования человека и его цель в жизни связаны с вопросом существования Творца. Это вопрос, который не может быть изъят из частной жизни человека. Наоборот, на основе ответа формируется база и вся структура человеческого общества, государства и культуры. Существование Творца может быть постигнуто разумом. Органы чувств воспринимают вещи, которые явно неспособны существовать сами по себе. Всё, что находится в нашем мире, ограничено и нуждается, а всё, что нуждается, является сотворённым. Когда для объяснения этого факта используется разум, единственный возможный вывод, к которому может прийти разум, состоит в том, что всё существующее было создано Творцом, который находится за пределами прямого человеческого восприятия. Этот вывод является окончательным, поскольку он использует саму реальность для достижения определённого мыслительного результата, не прибегая к каким-либо общим предположениям о жизни. Причина отказа от этого подхода заключалась не в том, что человек не может прийти к правильному выводу, а в том, что он заблудился, предполагая, что его естественное и чувственное мышление не является рационально правильным.

Исламская акыда даёт комплексное мыслительное решение вопроса о существовании человека и его предназначении в жизни, основанное на правильном и чистом понимании этой жизни и того, что последует после неё. Человек должен брать свою цель в жизни и свои решения жизненных проблем от своего Творца через Откровение последнего из пророков и посланников — Мухаммада ﷺ, то есть в Коране и Сунне. Вот на чём должны основываться просвещение и культура. Государство Халифат достигло этого в прошлом, и в скором будущем придёт к этому снова. После провала Запада приближается возвращение Ислама.