Между ненавистью французских генералов и британских агентов
Хвала Аллаху Господу миров, мир и благословение Посланнику Аллаха, далее:
В данной статье мы представим вам политическое видение, которое поможет понять происходящее сегодня в Алжире и обнаружит все или часть козней, устраиваемых западным империализмом в этой стране. Сегодняшние империалистические сверхдержавы проводят такую политику во всех странах исламского мира, чтобы удержать их под своим контролем и гегемонией. Мы надеемся, что этот небольшой труд побудит мусульман в Алжире и других мусульманских странах к активному продвижению в сторону подлинного исламского освобождения, которое может осуществиться только посредством восстановления государства «Праведный Халифат».
Часть вторая
В действительности, признаки формы управления в Алжире начали проявляться с момента заседания национального совета Алжирской революции в декабре 1959 года на так называемой Триполийской конференции в Ливии при явной координации и воздействии извне, в частности — со стороны англичан. Самым важным порождением данной конференции стало образование состава Генерального Штаба вооруженных сил под командованием полковника Хуари Бумедьена. С того времени начались проявляться конкретные действия и стратегия Бумедьена для взятия власти. Одними из таких действий стала подготовка и высокая организация так называемой «пограничной армии» для устранения военного и экономического присутствия Франции. А также для становления новой военно-политической силы, на которую, при необходимости, можно будет опереться, чтобы защитить свое влияние и присутствие во власти. Примечательно, что Юсеф бен Хедда, который стал приемником Ферхата Аббаса в руководстве временного правительства после отставки последнего в 1961 году в канун независимости, резко критиковал Бумедьена и некоторых его политических и военных сторонников за установление режима авторитарной власти. Также он предпринимал серьезные шаги и пытался отдалить Бумедьена от армии при формировании нового временного правительства. Однако его попытки увенчались провалом. Бен Хедде не удалось отстранить его от политической арены. А поэтому сразу после провозглашения «независимости» Бен Хедда был нейтрализован, а затем получил полный запрет на ведение политической деятельности и оказался вдали от полковника Бумедьена. Помимо него, также полностью был нейтрализован его предшественник Ферхад Аббас, который некоторое время занимал пост главы парламента в новом государстве в период правления Бен Белла.
Полковник Бумедьен со своей группой использовал эту хитрость, т.е. положение Бен Белла, в качестве прикрытия накануне провозглашения независимости в рамках других политических целей, которые они хотели реализовать. С одной стороны, этим они старались скрыть свой замаскированный военный переворот и представить миру Новый Независимый Алжир с гражданским правительством, а не военным. Правительством, где Бумедьен стал министром обороны и, тем самым, заручился поддержкой всех международных сторон, которые поддерживают принцип права народа на самоопределение (в частности — поддержкой Америки и СССР), а также солидарны с народными стремлениями к освобождению от колониализма. С другой стороны, этим они постарались разложить свои карты и избавиться от своих политических и военных противников, используя легитимность нового государства, дабы приготовиться к восхождению во власть после того, как созреет план и поменяются обстоятельства, даже если придется применить силу. А также после того, как ослабнут, или будет нейтрализованы, или будут ликвидированы и устранены потенциальные противники в рядах революционеров, военных и политиков. Не секрет, что Бен Белла был последним, кто после 1962 года принялся предпринимать ряд шагов по устранению некоторых своих противников, надеясь, что удастся перевесить чашу весов влияния в свою пользу при поддержке Америки и Абдель Насера. Однако всё было безуспешным. Поскольку всё обстояло намного сложнее, чем казалось. Особенно если учесть, что он нуждался в поддержке основной опоры молодого государства, т.е. армии, в частности, после того, как испортилось его отношение с министром обороны. Одним словом, ключи реальной власти не были в его руках.
Второй замысел против Бен Белла предусматривал фактическое устранение его от власти после того, как Бумедьен со своей группой решат, что благоприятные условия появились и что роль Бен Белла закончилась. В дальнейшем эти решения привели к событиям, получившим название «переворот 19 июня 1965 года». Именно тогда Бумедьен при содействии Мухаммада Хидра и некоторых его друзей и сторонников, в частности — Тахира аз-Зубайри, а также в сотрудничестве с английским агентом и хорошим другом Франции и Америки — королем Марокко Хасаном II, устроил известный переворот против Бен Белла и заточил его в тюрьму, а затем — под домашний арест до октября 1980 года. Естественно, сторонники Бумедьена до сегодняшних дней отказываются называть этот шаг переворотом, и называют это «прореволюционной корректировкой». В то время Бумедьен утвердил свое господство над государством через Совет Революции, который он же и создал и наполнил своими людьми, став фактическим правителем страны. Также он утвердил свое господство над ФНО (Фронтом Освобождения) через центральный комитет и политбюро фронта, члены которого избирались из числа «искренних борцов», независимо от того, являются ли они военными или гражданскими, т.е. среди таких лояльных лиц, как Каид Ахмад и его помощники. И поэтому ошибается тот, кто думает, что Фронт Освобождения был реальным правителем Алжира на протяжении десятилетий после вывода колониальных войск. Однако невозможно скрыть тот факт, какое влияние получил тогда Фронт Национального Освобождения (который использовался в качестве инструмента правления и политического прикрытия у людей, принимающих окончательное решение) в народных массах, государственных структурах и местах принятия решений. Этот фронт стал монополистической партией. Невозможным стало разделить ФНО от государства. Членство в Фронте Национального Освобождения стало настоящей привилегией и большим отличительным знаком для того, кто желает получить кресло в администрации или управлении. Более того, это стало неофициальным условием для назначения на определенные посты в государстве. Однако, несмотря на все это, власть по-прежнему сосредотачивалась в руках военных с 1962 года и по сей день.
И поэтому, исходя из вышесказанного, можно без преувеличений сказать, что Бумедьен является военным и политическим государственным деятелем, который тесно связан с англичанами и негласно пользуется большой поддержкой с их стороны. Он обладает дальновидностью и весьма хитроумен. Он учился в университетах аз-Зайтуна и аль-Азхаре. Именно он прочертил общее направление развития для Алжира. Он и его Уджданская группировка явились авторами нынешней конфигурации алжирской государственности. Бесспорно, что после переворота, будучи главой революционного совета, он правил страной и гражданами с большой политической хитростью от имени революционной законности (джихада против колонизатора), вел борьбу против империализма и колониализма, разговаривая на языке народа (арабском и исламском). Но в то же время он спокойно использовал капитал Фронта Национального Освобождения и Освободительной Армии в революции. Он был близок к пролетариату, трудящимся, рабочим и студентам. Пропагандировал идеи национализма, социализма, панарабизма, панисламизма, африканского единства, неприсоединения и отделения религии от государства, т.е. магической смеси, которой кружил голову народу внушительный период времени. Поэтому был прав шейх Аль-Башир аль-Ибрахими (несмотря на то, что принадлежал к реформаторской школе, находившейся под влиянием волны национализма и идей Мухаммада Абдо, который был связан с англичанами, подобно своему учителю аль-Афгани) когда сказал: «англичане — это начало, ядро и конец зла». Как и не ошибся султан Абдульхамид II, когда в своих мемуарах сказал: «Больше всего следует остерегаться англичан среди сверхдержав». Стоит отметить, что Бумедьену удалось сделать Фронт Национального Освобождения визитной карточкой своего правления, которая в дни революции была политическим фронтоном (лицевой стороной) Национальной освободительной армии. Это ему удалось сделать через впутывание активистов фронта в капканы привилегий и интересов, а также путем усаживания их в должностные кресла и государственные предприятия. Затем, после так называемой «независимости», ФНО преднамеренно был заполонен оппортунистами и прагматиками со всех слоев, как со стороны военных, так и гражданских лиц. Это превратило фронт в единственную партию, господствующую над обществом и доминирующую над политической жизнью страны. Через неё президент осуществлял свою волю и власть на всех уровнях.
Полковник Хуари Бумедьен (Мухаммед Бохруба — его настоящее имя), будучи главой государства и министром обороны после 1965 года, хоть и приложил много сил к осуществлению всего вышесказанного, но его внимание ни на минуту не спадало с офицеров, преданных Франции, и их последователей и сторонников, которые с 1976 года, будучи одновременно как военнослужащими, так и политиками, продвигались более быстрыми темпами к вершине пирамиды власти. Однако, по всей видимости, он был излишне уверен в своей способности контролировать ситуацию в политическом и военном плане. Также можно сказать, что, наряду с этим, он был их сообщником, т.к. он не получал предупреждений от офицеров (по крайней мере со стороны националистов (патриотов) и происламских сил), которые были выпускниками академий арабских сопротивленцев под управлением марионеточных интриганов Франции, и которых было особенно много в рядах вооруженных сил и в правлении. Тогда он и решил воспользоваться офицерами, которые проходили службу во французской армии, с точки зрения их опыта и способности реорганизовать, провести обучение и модернизировать Освободительную армию для того, чтобы достичь своих властных целей в рамках своей связи с внешними сторонами, которые поддерживали его в политическом и финансовом плане, а также в вопросе безопасности. В этой согласованной позиции он видел общий интерес. Это и способствовало их вхождению и вознесению на вершину различных важных постов и должностей в армии. Как и побудило их в дни революции защищать друг друга, более того, целенаправленно призывать к тому, чтобы оказать услугу им, дабы взять в свои руки управление Генеральным штабом и все освободительной армии. Таким образом, они строили планы и козни друг против друга. Народ понимал, что вектор, который был прочерчен «Независимому Алжиру» — после смещения Бен Беллы — был британо-французским согласием, ставшим причиной нахождения этой страны в орбите европейского колониального влияния по сегодняшний день, вдалеке от вмешательства и политического влияния США.
После успешного отстранения Бумедьена в декабре 1978 г. (после заражения его неизлечимой болезнью, которую не смогли излечить советские доктора) вследствие его отравления со стороны политических оппонентов, как писали об этом ранее, вместе с ним также были отстранены многие его соратники — обладатели важных военно-политических постов. Например, были отстранены Абдельазиз Бутефлика и Касди Мирбах. Последний, как известно, курировал службы разведки Бумедьена в семидесятые годы прошлого столетия. В дальнейшем он был полностью ликвидирован в разгар конфликта за должностные посты в вертикали власти после переворота в 1992 году в ходе самых кровавых событий, произошедших в этой стране. Стоит отметить, что Касди Мирбах не был в руководстве Генерального Штаба на восточной границе с Бумедьеном во время революции, напротив, работал на западной границе с Абдул Хафизом Босуфом, который занимал пост министра разведки и вооружения во временном правительстве. Однако он перешел на сторону Бумедьена после того, как чаша весов последнего перевесила над проигравшими тремя мощными политическими силами в борьбе за власть (Карим Белкасем, Абдул Хафиз Босуф и аль-Ахдар ибн Тобал, которые занимали во временном правительстве Алжира посты министра вооруженных сил, министра разведки и вооружения и министра внутренних дел). Мирбах передал весь архив разведки временного правительства в руки полковника Бумедьена, за исключением некоторых дел (например, дело ликвидации полковников Амируша и Васи аль-Хавваса). Следует также отметить, что с момента принятия на себя командования штабом в конце 1959 года (а, возможно — и немного раньше) Бумедьен создал собственный орган разведки и военной безопасности, который был независимым и шел параллельно с органом разведки временного правительства. Ядром такого органа стали командиры Махди Шариф, Хусейн Хамиль, аль-Араби Букъадум, Абдул Хамид Джавади, а также Масуд Закъар (по прозвищу Рашид Газа), который в период правления Бумедьена стал ответственным за связи с Европой, Америкой и другими зарубежными странами.
После смещения Бумедьена эти генералы нашли в лице Бен Джадида, который не обладал чуткой политической смекалкой и дальновидностью, простофилю, который мог бы сыграть роль моста для достижения желаемых целей, даже если через некоторое время. Поскольку он не нес определенную политическую идеологию и не выдвигал политический проект развития, определяющий такую форму правления, которая противостояла бы другой политической стороне (достаточно упомянуть о том, как однажды он заявил о себе, сказав: «Я — глава государства, а вовсе не политик»). Именно это и позволило ему в тот период времени сыграть роль, отведенную ему генералами-агентами Франции, которые с давних пор стараются изменить политическое, экономическое и культурное лицо Алжира настолько, чтобы оно отвечало интересам и замыслам старого колонизатора, т.е. Франции.
На самом деле пребывание Шадли бен Джадида на посту президента было компромиссным решением в пределах равновесия геополитической схватки между конкурирующими и конфликтующими между собой сторонами. Среди влиятельных фигур, которые конкурировали друг с другом за пост президента после Бумедьена, был, например, тогдашний министр иностранных дел Бутефлика и Мухаммед Салех Яхьявий, сильная личность в ФНО (Фронте Национального Освобождения), полковник Абдулгани, командующий пятым военным округом, и полковник Бен Шариф, командующий жандармерии в тот период времени. Бен Джадид был командующим вторым военным округом армии на западе Алжира. Упоминается среди военных, что однажды, когда его отправили в командировку, он провел всё время за столом азартных игр на борту судна у берегов Орана. Как бы там ни было, он устраивал обе стороны, после того, как он был окружён свитой из представителей обеих группировок. Самым ярким из них был управляющий департаментом статистики генерал аль-Арабий Бельхайр, который был весьма преданным Франции человеком. Его даже называли «серым кардиналом». Он был главным автором стратегии в тот период времени и называл себя засекреченным евреем. Период правления Бен Джадида, который не ведал замыслы глобальных геополитических изменений в то время, отличился началом распада системы правления и сокращением доминирования одной партии. Полная противоположность тому, что было во время его предшественника Бумедьена, Бен Джадид не был властным человеком. Стоило ему принять власть 7 февраля 1979 года, как быстро и явно стало заметным, что страна начала менять свое лицо. В результате этого, его период правления ознаменовался беспрецедентным политическим и экономическим преобразованием и стремительным расточительством валютного резерва страны. Опасность начала вырисовываться в 1986 году, когда появились всевозможные враждебные ФНО политические партии. Произошли сфабрикованные октябрьские события 1988 года, а также последовавшая за ними спланированная целенаправленная политическая открытость и многопартийность. Тогда командиры Фронта социалистических сил под руководством исторического лидера Хусейна Айт Ахмада (выходец из берберийских племен, основатель первой оппозиционной партии в 1963 году вследствие его отказа и отказа его соратников от идеи того, чтобы военные приняли на себя власть в стране на момент «независимости». Аналогичной позиции придерживался также революционный лидер Мухаммед Будьяф в отношении переворота в 1962 году) возжелали место на новой политической арене. И, после многих лет пребывания в Европе, их лидер въехал в страну. Этого же пожелали лидеры исламского пробуждения и другие. Специально и преднамеренно была открыта арена и предоставлена возможность появлению происламских партий. Так появилась известная общественная организация «Джабхат аль-Инкъаз» (Фронт Спасения) и другие ассоциации. Именно тогда, в этот самый момент — и не раньше — Фронт Национального Освобождения понял, что пришло время менять внешность и облачиться в промежуточный наряд. Сегодня все данные и признания указывают на то, что обстоятельства и ситуация, в которых появился «Джабхат аль-Инкъаз», были инициированы и подготовлены самим режимом, в частности — профранцузским крылом, держащим тогда в своих руках бразды правления. Основной целью выступало использование этой организации в разрыве связи между НФО и государством. То есть — нанесение сокрушающего удара по революционной семье, как предтеча к сокращению влияния этого фронта, чтобы покончить с практикой ведения управления в Алжире от имени революционных заслуг и под предлогом участия в освободительной войне. Тем не менее, данное стремление (т.е. разрыв) так и не достигло желаемого по сегодняшний день. Выяснилось, что это нелегко осуществить. Тем более, если учесть, что политические профессионалы в старейшей партии Алжира (Фронт Освобождения) прекрасно владеют искусством политического лавирования и ухищрения. Они по сей день имеют свое присутствие, а точнее — корни во всех составляющих государства и общества. Многие из них используют революцию 1954–1962 гг., т.е. освободительную борьбу, в качестве торговой ширмы, и играют с системой (т.е. с власть имущими, независимо от того, отделяют ли они религию от политики, исповедуют ли они выгоду и прагматизм). Как и используют все свои трюки в отношении командиров вооруженных сил, чтобы заполучить влияние, сохранить свое присутствие и примоститься к структурам власти, как от имени революционной заслуги, так и от имени патриотизма и народа. Такими политиками были Бутефлика, Махри, Бельият, Хиджар, Бельхадем и многие другие. Их положение чем-то напоминало положение партии «Баас» в Ираке с точки зрения затруднительности её искоренения. Ошибается тот, кто считает, что период президента Шадли Бен Джадида в начале восьмидесятых ознаменовался укреплением роли Фронта Освобождения во властных кругах и уровнях политической жизни, особенно после издания известной статьи № 120, которая вменила в обязанность профсоюзным деятелям, госслужащим и даже представителям студентов, чтобы они принадлежали к фронту.
Другими словами, они должны быть активистами в рядах ФНО. Это членство в ФНО выступало как предварительное условие для занятия определенных высокопоставленных должностей в общественных учреждениях и органах государства и общего управления. Всё происходило с точностью до наоборот, это «усиление» роли ФНО в жизни Алжира не было его настоящим усилением. Это было спланированной и коварной тактикой со стороны власть имущих, чтобы навлечь народный гнев на Национальный Фронт Освобождения, дабы в дальнейшем сократить его влияние, что и произошло позже. С другой стороны, предусматривалось то, чтобы Исламский фронт спасения не имел конкретного политического проекта с ясными очертаниями и был открытой организацией для всех, независимо от уровня осознания и понимания Ислама и происходящих в реальности событий. Как и предусматривалось то, чтобы он принимал Ислам в общем, широком и неопределенном виде, чтобы можно было легко перенаправить и укротить его, а значит — обратить, запустить и остановить его сообразно требованиям проводимой политики. Особенно если учесть, что планировалось нанести удар по начавшемуся возрождению (возрастающей исламской тенденции) и извратить образ «политического ислама», желающего изменить режим правления.
Этот факт возникновения алжирского Исламского фронта спасения (в рамках ложного политического плюрализма) объясняет странную согласованность в образовании фронта между последователями Али Бельхаджа, имама мечети в районе Баб-уль-Вадий в столице, представляющего салафитское движение, которое держалось далеко от политики до этого момента, и последователями лидера фронта Абасси Мадани, прагматичного националиста-мусульманина, профессора университета, получившего высшее образование в Британии. Это также объясняет глубокую враждебность, которая внезапно всплыла на арену политической борьбы за господство над центрами влияния во всех районах и во всех структурах между сторонниками Фронта спасения сразу после его возникновения, с одной стороны, и активистами ФНО, с другой стороны, особенно в периоды предвыборных кампаний. Это было очевидным для разумеющих наблюдателей в обществе, что Исламским фронт был сформирован под лозунгом ложного политического плюрализма для нанесения удара по ФНО, который в период однопартийной системы имел широкое влияние и не отличался от государства и его институтов. Между двумя сторонами разгорелась крайняя ненависть и вражда. Между мусульманами с обеих сторон появилось отвращение и злоба. Все это делалось с целью взятия под контроль электората и трибун, вплоть до минбаров в мечетях. Эта ненависть позже была спланированно и целенаправленно использована со стороны военных разведывательных служб, которые на тот момент возглавляли люди Франции, чтобы на поприще борьбы вспыхнул вооруженный конфликт между сынами одного народа. И оправдать тем самым преследования и репрессии. Лучше всего этим хитро воспользовалась правящая военная верхушка, а точнее — военачальники, когда было решено покончить с демократическим путем и упразднить избирательный процесс взамен на подавление людей огнем и мечом. Как известно, бывший премьер-министр Абдель-Хамид Бархими, живущий сейчас в Лондоне и заведующий центром исследования североафриканских стран (Марокко), который числился одним из сторонников Бумедьена со времен революции и занимал в системе управления в период Шадли бен Джадида должность премьер-министра и был членом политбюро Фронта освобождения в период между 1984 и 1988 гг., который окончательно был изгнан из страны по приказу французских генералов и не смог возвратиться даже в период правления Бутефлика, назвал их «Французской партией». Так вот, этот план «французской партии», предусматривавший принятие плюрализма (многопартийности), демократии и политической открытости, на самом деле предусматривал совершенно противоположное этой тенденции. Они перевернули все вверх дном после победы Фронта спасения и остановили демократический процесс. Затем захватили власть, как и планировалось, заставив Бен Джадида объявить о своем уходе с поста президента в январе 1992 года и держать молчание в течение достаточно долгого времени.
Примечательно, что в этот исторический момент открыто проявилась фальшь демократии. Все стали свидетелями того, как «демократы» отреклись от своей демократии. Сорвались маски с их лиц. Еще вчера секуляристы и коммунисты желали открытия политического пространства, предоставления свобод и либерализации СМИ, сегодня же они стали требовать от режима и армии ускорить отмену всего этого и спасти страну. Другими словами, начали требовать диктатуру, потому что альтернативой ей, по их мнению, выступают «исламисты»! В том числе и сторонники Айта Ахмеда, которые возглавляли тогда массовые митинги в столице, чтобы заблокировать путь перед теми, кто победил на выборах, т.е. перед «исламистами», которые в силу своей простоты согласились принять участие в демократической игре и вступить на политическую арену на условиях своих противников! В тот день сторонники Айта Ахмеда вышли в количестве более чем миллиона людей на улицы столицы под лозунгами: «Нет полицейскому государству», «Нет фундаментализму», «Да здравствует демократическое государство»! Стоит отметить, что требования закрыть пространство перед исламистами поступили этим сторонам по приказу военных, как это недавно сделали различные политические силы в сотрудничестве с путчистами в Египте, чтобы свергнуть Мурси и отстранить Братьев-Мусульман, а также извратить образ политического ислама. История приводит еще одну позорную позицию Братьев-Мусульман (которые относили себя к международной ассоциации) в Алжире в критический момент. Это тот случай, когда их лидер вошел в сотрудничество с хунтой генералов и впутал свою партию (как и ожидалось) под видом политической сделки в игру ради «спасения Алжира» и для того, чтобы перекрыть дорогу перед силами «экстремизма и фундаментализма».
Так был избран Высший Совет государства в составе Халида Низара, Али Кафи, Тигани Хаддама и Али Харуна, во главе с Мухаммадом Будиафом — революционным лидером, который находился в Марокко со времен Хасана II, пока Высший Совет не взял контроль над мощью государства, т.е. над военными Бумедьена и его группировкой в 1962 году. В тот исторический период времени удалось убедить Будиафа занять этот пост при посредничестве тогдашнего премьер-министра, который призвал его вернуться в страну и спасти отечество, т.е. Алжир, от опасности «фундаменталистов». Затем, спустя шесть месяцев после его возвращения в страну, на него было совершено покушение (в результате которого Будиаф скончался) среди белого дня в городе Аннаба на востоке Алжира со стороны преступной группировки Белхайра и Низара в разгар политической схватки за влияние и электорат (и при сведении старых и новых счетов).
Салих Абдурахман — Алжир
