В двух предыдущих обсуждениях мы говорили о попытке возродить новшество изменения законов с изменением времени или места и упомянули некоторые ошибки, которые умышленно совершаются для внедрения западных мыслей, из которых клевета на Ибн Каййима, да смилуется над ним Аллах, обман, представляющийся в представлении некоторых дел, совершенных Умаром ибн аль-Хаттабом (р.а.), а также умышленно совершаемые ошибки, воспользовавшись словами некоторых имамов в качестве предлога для этого, подобно Шихабуддину аль-Каррафий и Ибн Абидину, да смилуется над ними Аллах, или опираясь на некоторые правила, которые упомянул «Маджалляту аль-ахкям аль-адлия». Мы продолжаем это обсуждение, поясняя ошибочность основания на имама Абу Исхака аш-Шатыбий и его мысли по этому поводу.
Некоторые современники, пишущие о фикхе и его основах, издают такие фетвы, которые согласуют законы Ислама с демократическими и капиталистическими законами Запада, стремятся оправдать некоторые мерзости, особенно, связанные с правителями, которые правят не тем, что ниспослал Аллах, а то, что диктуют их конституции, законы и политика, и говорят о дозволенности многих существующих мерзостей.
Из-за того, что тексты шариата и иджтихады признанных ученых являются препятствием для этих искажений, то тот, кто пожелал делать это, начал ссылаться на утверждение о дозволенности изменения законов с изменением времени или места, чтобы оправдать этим самым свое противоречие известным и общепринятым законам фикха. Тем же самым является попытка оправдать свой отход от явной и согласованной истины, которая передается от имамов, например в вопросе процентов, отречения от религии, свободы мнения и, в общем, прав человека.
Говоря же об их противоречии текстам шариата, то в этом отношении они попытались сослаться на умыслы шариата. Суть их оправданий заключается в том, что шариат был ниспослан ради интересов рабов Аллаха, а интересы рабов – это умыслы шариата, роль же факиха представляется в том, что он познает эти умыслы и строит свои фетвы на их основе.
На самом же деле то, что они добились, это сделали шариат противоречащим своим же собственным умыслам, и чтобы утвердить свое отклонение, сослались на аш-Шатыби и то, что имеется в его книге «Аль-мувафакат» по поводу того, что связано с умыслами шариата, и начали внушать ложь того, что аш-Шатыби, да смилуется над ним Аллах, утверждает об изменении законов шариата на основе интересов и умыслов. Их клевета по поводу этого была составлена из шариата и его законов с одной стороны и из утверждений и мыслей аш-Шатыби с другой стороны. Помимо этой явной клеветы они стали утверждать, что те, кто противостоят им, используя тексты, находятся в застое и не понимают реальности и того, что говорят, поэтому стало необходимым пояснить правильное в данном вопросе, подтверждая это доводами.
Первое, на что в этом вопросе было указано, это то, что умыслы шариата являются теми умыслами шариата, которые ниспослал Всевышний Аллах. Значит, они являются умыслами, которые определил Законодатель, а не умыслами людей, если даже они являются учеными, умными или мудрыми. Это и есть бесспорная суть умыслов шариата, с чем не расходится ни один из признанных ученых, особенно, аш-Шатыби, шейх в вопросе умыслов, как нравится называть его некоторым лицам, утверждающим об изменении законов.
Умыслы шариата не отменяют шариат и его законы, будучи умыслами этого! Умыслы шариата есть ответвления шариата и могут быть познаны и поняты только через него или же его тексты. Шариат – это основа, а умыслы – ответвление от этой основы. По согласованности не будет верным, если применять ответвление для отмены основы. И если Пророк ﷺ сказал: «Кто изменил свою религию, убейте его» (передает Бухари), то будет заблуждением, если кто-нибудь скажет: «Отречение от религии есть шариатское право», чтобы смысл сохранения религии стал свободой совести, а наказание преступника в данном вопросе, преступлением и нарушением прав человека. Также нарушением законов религии будет считать умыслом шариата дозволенность роста и банковских процентов при наличии аят Корана:
وَحَرَّمَ الرِّبَا
«и запретил рост» (2:275)
Говоря же об утверждении следования мнению аш-Шатыби, то это переходит все пределы. Давайте рассмотрим это.
Одна из особенностей шариата – неизменность его законов.
Аш-Шатыби говорит в своем пояснении особенностей законов шариата, что они являются «непрерывными, общими, не изменяющимися, не кратковременными, и по поводу которых не делается каких-либо решений». Количество особенностей, которые упоминает аш-Шатыби, сводится к трем. Те, которые говорят об изменении законов, отвергли все особенности шариата, их неуклонность и общность относительно всех мукалляфов во всех их действиях, во всех обстоятельствах, местах и временах. Они также отвергли такую его особенность, как решающий, по поводу которой не делается каких-либо решений», поскольку подчинили его законы изменчивым традициям и обычаям из-за различия времени и места.
Таким образом, они подчинили шариат законам, когда только ему должно все подчиниться. Говоря же о второй особенности, как не изменяющийся и не кратковременный, то она здесь самая важная по сути. Я ограничусь небольшим количеством доводов, отрицающих пояснение позиции аш-Шатыби относительно изменения законов. Комментируя эту особенность, он говорит: «После завершения его ниспослания, ты не найдешь ни отмены, ни конкретизации его общности, ни ограничения его абсолютности и ни отмены какого-либо из его законов из-за общности мукалляфов, особенности некоторых из них, времени и положения. То, что подтвердилось в качестве причины, навсегда остается причиной и не изменяется. То, что было условием, остается навсегда таким, и то, что было обязательным навсегда остается обязательным, а то, что было желательным, остается желательным. Такими являются все законы, которые не отменяются и не изменяются, и если таклиф (поручение) продолжался бы бесконечно, его законы тоже были бы такими же».
Вышесказанное поясняет, что те лица, которые сослались на аш-Шатыби в утверждении изменения законов, перешли все пределы в своем обмане.
В своем пояснении аш-Шатыби говорит, что верное в шариате – это то, что опиралось на неизменные шариатские тексты или смыслы, основывающиеся на категоричные основы: «Одна часть знания – это сердцевина, другая часть – это остроумие, а еще одна – ни сердцевина и ни остроумие. Это и есть три категории знаний. Первая часть является надежной и то, что находится в ней, есть область спроса, и на этом ограничивается стремление основательно знающих, т.е. это то, что является категоричным или имеет категоричную основу». Далее он говорит: «Вторая часть считается ответвлением, а не основой, пока не является категоричной или не имеет категоричной основы. Она ссылается на сомнительное или на категоричную основу, но таким образом, что не имеет какой-либо одной или более из упомянутых особенностей, что достаточно смущает и отпугивает мысль у того, кто выражает мнение при первом же взгляде на это, и не имеет изъяна в своей основе или в смысле другого». Эта часть представлена у аш-Шатыби так, как это есть иллюзии наблюдателя, т.е. раздумья и воображения, поскольку или она не основывается на доказательство шариата или противоречит тому, что является сильнее, а это и есть суть слов, что она не имеет одну из вышеупомянутых особенностей.
Что же касается тех, кто изменяют законы и отменяет их, то их высказывания и фетвы исходят из их корыстных целей и прихотей и находятся в третьей категории знаний, по поводу которой аш-Шатыби сказал: «То, что не является ни сердцевиной, ни остроумием и находится на сомнительной основе, относится к своей основе или основе другого с аннулированием, исходя из признанных знаний и правил, используемых в действиях и вере, или то, что поднялось, для того чтобы отменить истину и показать правильной ложь, все это не является знанием, так как возвращается к своей основе с аннулированием, не является непоколебимым, решающим, непрерывным, а также остроумием, потому что остроумие разум находит нужным». Об этой части, суть которой вмещает в себя изменение законов с изменением времени, места или чего-либо другого, он также сказал: «Возможно, глупцы посчитали это находящимся на основе, и поэтому склонились к этому с упомянутой стороны, когда суть ее основы есть иллюзия, а иллюзия не имеет реальности, помимо корысти и прихотей, связанных с этим».
Величина значения традиции у аш-Шатыби.
Перед тем как аш-Шатыби пояснить свое мнение по этому поводу, он исследует все таким образом, что это не требует дополнений. Исследует реальность традиций и обычаев и то, что происходит среди созданий, переходя рамки смысла традиций, упомянутых прежде. Другими словами, он выполняет превосходную работу в определении того вопроса, к которому относится закон, и поясняет, что шариат был ниспослан, для того чтобы упорядочить действия, традиции и обычаи, объясняя, что там, где вмешался шариат, это не может быть изменено. Если у того, что шариат сделал дозволенным, появилось новое обстоятельство и за этим указание на запретность, то эта запретность появилась из-за появившейся новой сути, что является неизменным, а не из-за изменения закона. Это и стало ясным в том, что предшествовало, что и подтверждает здесь аш-Шатыби, говоря: «Обычаи бывают двух видов:
1) Шариатские обычаи, которые подтвердил или запретил довод. Смысл этого заключается в том, что шариат побудил к этому в обязательной или желательной форме, удержал в нежелательной или запретной форме, или же дозволил в нем действие или отказ от чего-либо.
2) Обычаи, существующие среди людей, где для их подтверждения или запрета не имеется шариатского довода.
Говоря о первом виде, то он абсолютно бесспорный, подобно остальным законам шариата, обычай у Законодателя бывает хорошим или плохим. Все это является совокупностью дел, входящих в законы шариата, и они не изменяются, даже если относительно них расходятся люди. Не будет правильным в обычаях хорошее делать плохим и обратно, как, например, открытие аврата сейчас не является постыдным и плохим делом, и из-за этого обычай разрешит такое действие и т.п., если же это было бы правильным, то стало бы отменой для неизменных и постоянных законов, когда на самом деле такое после смерти Пророка ﷺ является запретным». Аш-Шатыби продолжает: «Что же касается второго вида, то обычаи бывают неизменными и изменяются и, несмотря на это, они являются причинами законов, вытекающих из них. Неизменные подобны наличию желания есть, пить и совокупляться, и если они являются законами для следствий, Законодатель решает ими, и не должно быть проблем в постоянном их признании, построении на них и согласии с ними. Среди изменяющихся бывают изменяющиеся по традиции от хорошего к плохому и обратно, подобно открытию головы, что отличается от страны к стране в реальности.
Так для порядочных людей в восточных странах – это плохо, а в западных странах – хорошо. Закон шариата отличается из-за отличия этого, и поэтому у жителей востока это порочит справедливость, а у жителей запада нет. Также среди изменяющихся обычаев бывает то, что различается по выражению умыслов, и чтобы выразить определенный смысл на место одного выражения применяется другое, подобно различию выражений из-за различий профессий, или относительно преобладания использования слова в некоторых значениях, что из него изначально понимается определенное значение, когда из него понималось другое значение или понималось и одно и другое, но потом только одно. Это часто происходит в клятвах, договорах и разводе в форме подразумевания и ясного выражения. Среди них имеется такое, что изменяется согласно делам, исходящим от мукалляфа, подобно зрелости. В этом деле принимаются во внимание обычаи людей в начале поллюции или менструации, или же в достижении возраста, в котором начинается поллюция или менструация». На то, что упомянул в этом тексте аш-Шатыби об открытии головы, указывается в прежнем обсуждении, что в основе является дозволенным, затем у него появляется указание на особый смысл. Закон, выведенный по этому поводу, не является изменением дозволенного, он выводится по дозволенности или запретности этого смысла.
Примером этому будет тот, кто надел одежду доктора, чтобы обмануть людей, где запретность такого действия исходит из обмана, а это неизменный закон; или же женщина, носящая такую обувь или головной убор, которые обычно одевают мужчины, что в основе для нее дозволенно, но при этом существует запрет из-за уподобления мужчинам, и здесь нет изменения законов. Или, например, мужчине ходить без головного убора в основе является дозволенным, но это может быть запретно в отдельных случаях по причине указания этого в особых обстоятельствах на смысл, запрещенный шариатом. Смысл, упомянутый здесь аш-Шатыби, является нарушением порядочности, т.е. бесстыдством, что является запретным, и запретность этого неизменна. Посланник Аллаха ﷺ сказал: «Стыдливость – ветвь веры», вывели Бухарий и Муслим в своих главах «Аль-иман».
Аш-Шатыби утверждает о неизменности всех законов без исключения, и говорит по поводу того, что он упомянул в прежнем тексте об изменчивых законах: «Знай, что было здесь упомянуто о разнице изменчивых законов при различии обычаев, не происходит, на самом деле, из-за изменения в основе обращения, так как шариат является постоянным. И если представить, что эта жизнь будет бесконечной, то таклиф будет таким же. В шариате нет нужды в большем. Суть же расхождения представляется в том, что если обычаи станут отличными, то каждые из них будут возвращены к шариатской основе, где по ним же будет оценено, как это, например, обстоит с совершеннолетием. Обязывающее обращение не относится к младенцу до достижения совершеннолетия. И если он достигнет этого, обязанность будет касаться и его тоже. Такими же являются и остальные примеры. Следовательно, законы являются неизменными и строго следуют за своими причинами. Аллах более знающий».
Это и сеть позиция аш-Шатыби в данном вопросе, где он отрицает изменение законов, равно из-за изменения времени или места, или чего-либо другого, и то, что умыслы шариата не могут быть оправданием для отмены шариата, так как отмена шариата есть отмена его умыслов, как отмена всякой основы означает и отмену его ответвлений.
Вывод: Ни один из законов шариата не изменяется.
Закон шариата – это обращение Законодателя, а обращение Законодателя – это откровение, ниспосланное нашему господину Мухаммаду ﷺ. Закон выводится из текстов шариата, а шариат уже полностью ниспослан, и отмена законов после смерти Пророка ﷺ не дозволяется без расхождения в этом. Также конкретизация и ограничение совершается только по доводу шариата, т.е. по обращению Законодателя. Не дозволяется дополнять обращение Законодателя, было ли это самим текстом или тем, на что указывает текст, после смерти Пророка ﷺ. По этой причине утверждения об изменении закона по поводу любого действия является абсолютно запретными после смерти Пророка ﷺ.
Что касается утверждения о том, что обстоятельства, положения или тому подобное могут изменяться, и, следовательно, законы могут и должны изменяться, то это является или невежеством, или обманом. Закон шариата является обращением Законодателя, связанным с действием. И если эти обстоятельства и положения влияют на действие, оно имеет к ним отношение или шариат указывает на то, что они являются тем, к чему предназначен этот закон, или те, из-за чего изменяется то, к чему предназначен закон, то такой закон, связанный с ними, является другим законом, т.е. их закон является вообще другим, а это не является изменением, поскольку второй закон является неизменным и не изменяется из-за времени или места.
Например, мертвечина, кровь, свинина являются запретными во все времена и везде без разногласия, но если в реальности появится обстоятельство принужденности, из-за которого они становятся дозволенными, то дозволяется малость этих запрещенных вещей. Это является исключением, в котором употребление запретного вообще, становится дозволенным по доводу шариата. Тем не менее, это не изменение, а два неизменных закона, которые будут действительны до конца Света. Запретность мертвечины, крови и свинины в обычных обстоятельствах является неизменной и не изменяется, а дозволенность этих вещей в положении принужденности является неизменной и также не изменяется, какими являются и все остальные законы.
Из числа того, что находится в новшестве изменения законов, другое новшество – это утверждение тех, кто занимается искажением того, что законы шариата бывают неизменными и изменчивыми. Это утверждение опровергается тем, что опровергло утверждение об изменении законов.
Говоря же о том, в чем путаются некоторые по причине расхождения муджтахидов в законах, к которым они приходят в предположительном иджтихаде, то это не изменения, так как закон у муджтахида и у того, кто последовал ему, является одним неизменным, который не изменяется, за исключением, если муджтахид обнаружит, что то, к чему он пришел, является менее предпочтительным, чем другое. Это будет уже исправлением ошибки, а не изменением или развитием законов. То же самое следует сказать о последователях, способных рассматривать доказательства. Так, если его максимальным предположением будет то, что другой муджтахид более предпочтителен, чем тот, которому он следует в определенном вопросе, то это будет производиться по критерию предпочтения между муджтахидами.
На законы шариата смотрят с иджтихада одного муджтахида в отношении неизменности. Аш-Шатыби опровергает тех, которые пытаются связать законы с интересами, чтобы сказать об изменении законов, о том, что их особенностью является изменение, и о том, что можно свободно выбирать утверждения муджтахидов: «В вопросах расхождения интерес и вред являются неизменными согласно тому же самому у муджтахида и его предположению. И нет разницы здесь между определяющим ошибки и правильности». Изменение законов аш-Шатыби называет противоречием: «Противоречие происходит в случае, если предпочтительное посчитал обратным один исследователь, когда это должно происходить со стороны двух, где они предположили, что иллят, на которой был основан закон, находится на месте соответственно тому же самому у него и его мнению».
Аш-Шатыби выражает свое негодование к тем, кто говорят об изменении законов и связывают это с интересами и издают фетвы о свободном выборе муждтахидов, отмечая, что их слова и фетвы переходят все границы: «Это дело перешло пределы надобности. Расхождения в вопросах стали ограничиваться в обосновании дозволенности. И в прошлом и в будущем начали опираться на дозволение действия из-за того, что в нем расходятся ученые». Он говорит: «Может быть сказавший это, выразил брань по отношению к тем, кто придерживается известного мнения, согласен с доводом, предпочтенным у исследователей, или с тем, за чем следует большинство мусульман», и отвечает на это: «Ты много препятствовал и поставил людей в затруднительное положение, ведь в религии нет стесненности». Он продолжает: «Все эти слова являются ошибкой и невежеством по отношению к тому, что диктует шариат». В итоге он отмечает: «Богобоязненность и религиозность уменьшилась во многих тех, кто занимается распространением знаний и фетв, как этому предшествовали примеры. И если открылась бы им эта дверь, то раскрылась бы нагота этого направления, скорее всех направлений, поскольку то, что является обязательным для какой-либо вещи, является обязательным и для подобного».
Эти слова и ответы аш-Шатыби я повторяю тому, кто ответил по своему спутниковому каналу, когда появились возражения по поводу его путаницы и обмана, и сказал, что они говорят то, что не понимают. Побоялся бы он Аллаха относительно того, что говорит!
Махмуд Абдуль-Карим Хасан
