بِسۡمِ ٱللَّهِ ٱلرَّحۡمَٰنِ ٱلرَّحِيمِ
Стремление найти уравнение, лежащее в основе развития, заставило западных мыслителей и философов приписать причину подъёма ведущих стран свободе, которой пользуется человек в полном смысле этого слова.
Согласно их мнению, свобода — это то, что раскрывает творческий потенциал человека и ведёт его к прогрессу и развитию. Они посчитали рабство, деспотизм и всевозможные ограничения препятствием для творчества и достижений, что неизбежно ведёт к упадку, отсталости и регрессу. Поэтому они почти уверены в том, что привязанность к сокровенному, священству и неощущаемым духовным объектам является тем, что увеличивает степень отсталости людей. По их мнению, духовные устремления отдаляют от реальности мирской жизни, полной движения. Чтобы доказать свою идею, они привели в пример то, что происходило в христианской Европе в Средние века, и верующий европеец увидел несовместимость религиозности с развитием, другими словами, духа и материи.
Уильям Дюрант (1885–1981), затрагивая тенденции среди религиозных европейцев, говорит: «Многие христиане были озабочены тем, чтобы встретить Судный день очищенными от скверны, и по этой причине в каждом плотском удовольствии они видели искушение сатаны. Поэтому они начали осуждать мирскую жизнь и работать над подавлением желаний с помощью поста и многих видов физических пыток. Так они с подозрением смотрели на музыку, белый хлеб, иностранные вина, тёплые ванны и бритьё бороды, поскольку видели в этих делах пренебрежение ясной волей Бога»1.
С другой стороны, Мартин Лютер (1483–1546), инициатор религиозной Реформации, духовный отец протестантской доктрины и автор проекта по восстановлению роли религии и реформированию общества и его идей на религиозной основе, чувствовал большое сожаление по поводу концепций, которые распространялись в его время и которые призывали к использованию разума. Поэтому он начал проводить яростную атаку на разум и стал призывать людей к тому, чтобы «побивать его камнями и топтать ногами».
Он писал: «Вы не можете принять одновременно Библию и разум, потому что один из них должен освободить путь для другого. Все признаки христианской веры, которые Бог открыл нам в Своём Слове, совершенно невозможны, абсурдны и ложны для разума. Разум — величайший враг веры. Это худший путь сатаны. Он подобен блуднице, которую поражает чесотка и проказа, которую необходимо затоптать ногами и уничтожить, в лицо которой нужно бросить помёт и которую следует утопить»2.
Вывод, к которому пришли европейские философы, заключался в том, что господство религии в жизни людей в Средние века было главной причиной упадка. Одним из наиболее ярких свидетельств их отсталости была феодальная система, пропитанная несправедливостью и жестокостью, но которой довольствовались европейцы, убеждённые в том, что короли являются наместниками Бога на земле. Как говорил Дюрант: «Считалось, что король подчиняется Богу и правит согласно своему божественному праву. Другими словами, Бог позволил ему или уполномочил его править»3.
Философы продолжили приводить в пример европейскую историю, воспринимая её как всемирную. Они представляли анализ развития, отталкиваясь от событий, ставших причиной конфликта между Католической Церковью, которая господствовала в обществе, и между реформаторами и революционерами, которые противостояли этому господству. Главным требованием того времени стало сокращение власти Церкви. Одним из самых видных сторонников этой идеи был Ульрих Цвингли, лидер протестантской Реформации, который сказал: «Власть духовенства, называемая «Церковью», не имеет основания ни в Священном Писании, ни в учении Христа. Однако светская власть поддерживается учением и законом Христа»4.
Проблема усугублялась требованиями философов, восставших против духовной мысли и считавших её бичом Европы. Их призыв был сосредоточен на отделении религии от жизни, общества и государства, и на том, чтобы религия была изолирована стенами церквей. «Знаменитый итальянский мыслитель Никколо Макиавелли (1469–1527) считал, что христианство — в лучшем случае — учит ложным добродетелям. По его мнению, христианская религия учила подчиняться, самоуничижаться, отрицать силу тела и подставлять другую щёку, а затем ограничила надежду человека на радость и счастье лишь загробной жизнью. Идея макиавеллевской добродетели резко контрастировала с христианскими добродетелями.
Он чтил благородство человека и славную жизнь на земле и считал, что это благородство выражается не в самоунижении, а в доблести и мужестве»5. Точно так же Вольтер (1694–1778) критиковал в своих исторических произведениях библейский и христианский взгляд на развитие общества и подводил общие черты истории человечества. Его философия истории основана на идее поступательного развития общества в независимости от воли Бога. Вольтер боролся против священства и того, что он называл «религиозной поверхностностью». Христианство и Католическая Церковь были главной мишенью его насмешек, поскольку он считал их основными врагами прогресса6.
Более красноречиво новую тенденцию в Европе выразил Жан-Жак Руссо (1712–1778), чья книга «Общественный договор» считалась предтечей Великой французской революции, а после революции стала библией французского народа, призывающей к вере в Бога, но отрицанию откровения7 и, следовательно, к отделению религии от общественной жизни.
Он считал, что законодатели, правители и цари относили законы к Богу только для того, чтобы иметь возможность принуждать людей к их соблюдению и вселять страх в их сердца перед нарушением этих законов. Он писал: «Так законодатель, не имея возможности воспользоваться ни силою, ни доводами, основанными на рассуждении, по необходимости прибегает к власти иного рода, которая может увлекать за собою, не прибегая к насилию, и склонять на свою сторону, не прибегая к убеждению.
Вот что во все времена вынуждало отцов наций призывать к себе на помощь небо и наделять своею собственной мудростью богов, дабы народы, покорные законам государства как законам природы и усматривая одну и ту же силу в сотворении человека и в создании гражданской общины, повиновались по своей воле и покорно несли бремя общественного благоденствия. Решения этого высшего разума, недоступного простым людям, законодатель и вкладывает в уста бессмертных, чтобы увлечь божественною властью тех, кого не смогло бы поколебать в их упорстве человеческое благоразумие.
Но не всякому человеку пристало возвестить глас богов и не всякому поверят, если он объявит себя истолкователем их воли»8. Затем в 1789 году произошла Великая французская революция, которая окончательно отделила Церковь от общества, государства и политики. Уильям Дюрант писал: «Большинство предыдущих революций было либо против государства, либо против Церкви. Редко революция поднималась против них обоих одновременно. ‹...› Но Французская революция напала и на монархию, и на Церковь. Она взяла на себя двойную миссию и риск, и задача заключалась в том, чтобы свергнуть религиозные и светские столпы существующего общественного строя»9.
Таким образом, современные западные мыслители и историки считают эти обстоятельства живым примером своей теории, утверждая, что уровень прогресса, который постепенно увеличивался в Европе, соответствовал степени снижения влияния Церкви на общество и, следовательно, степени отступления религии и религиозности из общественной жизни. Затем они обнаружили во Французской революции, положившей начало их современной истории, величайшее доказательство своей теории. Они увидели, что Церковь была исключена из реальности общества, а теория божественной власти была уничтожена и заменена концепцией свободы.
Поэтому, как они полагают, движение эпохи Возрождения продолжило свой путь и начало приносить плоды, которыми сегодня гордятся жители Запада. Эта цивилизационно-историческая теория западных мыслителей стояла за появлением доктрины отделения религии от жизни, которую Запад принял с самого начала современной истории, сделав её основой всех идей и идейного руководства в западном обществе. С помощью этой теории они продолжили объяснять любое проявление развития.
Когда они хотят объяснить феномен коммунистического подъёма и упадка, они приписывают возрождение отсутствию религиозного влияния на жизнь в коммунистическом обществе, поскольку коммунизм основан на атеизме и утверждает, что религия является опиумом для людей. Таким образом, они объясняют этот подъём привязанностью коммунистических народов к материи, реальности и жизни. Что касается быстрого упадка этой цивилизации, то, по их мнению, это связано не с атеизмом и отсутствием религии, а, скорее, с отсутствием свободы, поскольку коммунистический режим уничтожил свободу, к которой стремился человек, желая освободиться от духовенства и рабства невидимому, а также заставил его подчиниться и поклониться государству и правящей партии.
Западные мыслители полагают, то народы восстают против коммунизма, желая освободиться от рабства перед государством, чтобы воспользоваться своей свободой и присоединиться к западной либеральной цивилизации. Фрэнсис Фукуяма (1952–) пишет: «Человечество приближается к концу тысячелетия, и кризисы-близнецы авторитаризма и социалистического централизованного планирования оставили на ринге соперничества потенциально универсальных идеологий только одного участника: либеральную демократию, учение о личной свободе и суверенитете народа»10.
Таково краткое изложение современного западного понимания упадка и возрождения. Но если мы спросим их о секрете развития исламской цивилизации в Средние века, они не смогут объяснить этот феномен в соответствии со своей вышеупомянутой теорией. В то же время они производят разные интерпретации, чтобы доказать эту теорию. Этапы исламской цивилизации, ставшие свидетелем величайшего подъёма в истории, входили в эпоху религиозности и поклонения. Более того, исламская цивилизация, включая общество, государство и образ жизни, была основана на духовной доктрине, которая связала человека с тем, что было до и после этой мирской жизни.
Этот пример является живым доказательством неправильности западной теории в объяснении возрождения и упадка. В основе идея подтверждается соответствием реальности, а если она не соответствует реальности, то это указывает на её неправильность. Философия развития — это серьёзный вопрос, и она не может быть предполагаемой теорией. Скорее, она должна быть категоричной мыслью, соответствующей реальности и способной правильно объяснить каждый подъём и каждый упадок цивилизаций.
Цивилизационное возрождение
Многие мусульмане оплакивают положение своей Уммы, сравнивая её с другими ведущими нациями мира. Некоторые из них преувеличивают и заявляют, что для мусульман нет выхода и что Запад двигается слишком быстро, и мы никак не сможем его догнать. Прогресс, к которому стремятся люди, — это материальные проявления, которые являются результатом принятия определённой точки зрения на жизнь в качестве главной идеологии. И эта идеология становится отправной точкой для принятия решений, согласованных между обществом и государством в виде законов и законодательства. Отсталость мусульман заставляет их проводить сравнения одно за другим. В конце концов, они ощущают лишь внутреннее поражение, вызванное неспособностью провести различие между требованиями народов и политической волей.
Разница между этими двумя терминами требует некоторого разъяснения. Люди в общем могут прийти к согласию в отношении определённых идей, которые они считают правильными. Для того, чтобы эти идеи стали реальностью, которой жили бы все, необходимо, чтобы они были приняты государством, или, можно сказать, проявились в политической воле. Так эти требования будут активизированы на практике, что и объединит всю энергию и потенциал общества и направит в нужное русло.
Это определение применимо ко всем нациям, будь то недавно возникшим или древним. Но могут возникнуть разногласия, учитывая то, что требованиями Уммы являются приказы Создателя, направленные на достижение концепции поклонения, которая проявляется в полной приверженности применению всех приказов и стремлении сохранить их, продолжить работать с ними и нести их миру.
Немусульмане неспособны постичь милосердие, справедливость и процветание Ислама, если они не увидят его применения в жизни через исполнительную структуру, которая покажет стремление Уммы подчиняться своему Создателю и станет работать для защиты послания и связанных с ним концепций. Достижение развития требует полного слияния правителя и народа в отношении целей и стратегий, исходящих из идейных принципов, которые были согласованы и стали единым правом общества. Государство обеспечивает средства, а народ проявляет верность и жертвует, чувствует причастность и даёт советы, тем самым уменьшая пробелы, которые могут стоять препятствием на пути к подъёму.
То, что мы наблюдаем сейчас, — это отсутствие однородности и отвращение большой группы людей от поставленных целей, потому что произошло пренебрежение важным элементом, а именно — существованием единой идеологической основы. Другими словами, отсутствует единая отправная точка и чувство принадлежности, возникают множественные разрывы и проникновение вредных элементов становится неизбежным.
Народ не может добиться прогресса, если не выберет для себя представителя и руководителя и не создаст структуру, которая будет воплощать его волю и осуществлять применение принятых принципов. В Исламе государство считается важным элементом жизни религии и мусульман, и успехи Уммы приписываются государству, потому что оно представляет идею и акыду мусульман. Таким образом, достижения Уммы продолжались вплоть до падения Османского Халифата, после чего наступило время отсталости и слабости.
Соответственно, люди в целом не могут создавать технологии или цивилизации, но могут принять идею как основу своей политической воли, которая способна воплотить мысли и устремления людей в реальности. Поэтому желающие развития для своего народа должны иметь чёткое видение проекта и того, чего должна придерживаться вся Умма в качестве основных принципов и идей, в том числе — идеи о том, что Ислам с его историческим и законодательным богатством способен изменить ситуацию и повернуть чашу весов в пользу Исламской Уммы, чтобы восстановить её славу и величие. Но этот вопрос требует серьёзной работы со стороны группы, способной воплощать идеи в продуктивные действия.
Цивилизации сталкиваются и теснят друг друга, а признаком поражения одной из них является покорность, как писал Ибн Хальдун (1332–1406): «Каждый побеждённый вынужден подчиниться победителю». Капиталистическая цивилизация утвердила для себя определённую концепцию жизни, желая, чтобы ею был окрашен весь мир. Хантингтон (1927–2008) писал: «Незападные люди должны отказаться от всех своих ценностей и принять западные концепции во всех своих делах, связанных с управлением, экономикой, образованием и во всех своих институтах, потому что они являются единственными концепциями, ведущими к цивилизованности». Капитализм утверждает, что Создатель Вселенной не вмешивается в экономические вопросы и управление делами людей.
Из этой основной идеи возникли законодательства и были созданы финансовые институты, пренебрегающие человеком, считая его простой цифрой в общей статистике, и заинтересованные лишь в увеличении и разнообразии богатств. Разрыв между богатыми и бедными увеличился, разграбление ресурсов стало дозволенным под разными предлогами. Капиталистическая структура начала давать сбои после того, как её опоры пошатнулись в результате накопившихся кризисов так, что многие экономические аналитики потеряли доверие к многим основам капитализма. Все эти беды, в которых живёт мир, — естественный результат применения капитализма со всеми его идеями и институтами.
Поэтому внимание было приковано к Исламу как единственному способному исправить ухудшающуюся тенденцию и вернуть человечеству счастье, особенно учитывая правовое богатство и историческое наследие Ислама, которое естественно побуждает его к лидерству в мире. Ислам и его уникальные законы исторически доказали свою способность поднять человека и общество, тем более что эти законы вытекают из правильной универсальной идеи, благодаря которой Вселенная, человек и жизнь освещаются светом Творца, мир исправляется и реализуется концепция истинного подчинения Создателю.
Следовательно, любая попытка достичь изменений будет обречена на провал, если она не будет соответствовать цели формирования общества в рамках Ислама. Таким образом, мыслительная работа представляет реалистичный практический проект, далёкий от абстрактной философии, и человек приходит к выводу, что у этого проекта есть историческое право и что здесь недопустимы уступки и компромиссы. Вот это мы и называем судьбоносной проблемой. Исламская Умма не похожа на другие общины. На ней лежит ответственность за себя и другие народы. Эта Умма имеет высшее культурное послание. Сподвижники, а после них халифы прекрасно понимали свою роль и требования Аллаха. Сообщается, что Умар ибн аль-Хаттаб (р.а.) сказал: «Люди, кто хочет быть частью этого аята, пусть выполняет условие Аллаха!», — а затем зачитал аят:
كُنتُمۡ خَيۡرَ أُمَّةٍ أُخۡرِجَتۡ لِلنَّاسِ تَأۡمُرُونَ بِٱلۡمَعۡرُوفِ وَتَنۡهَوۡنَ عَنِ ٱلۡمُنكَرِ وَتُؤۡمِنُونَ بِٱللَّهِ
«Вы являетесь лучшей из общин, появившейся на благо человечества, повелевая совершать одобряемое, удерживая от предосудительного и веруя в Аллаха» (3:110).
1. Уильям Дюрант, «История цивилизаций».
2. Уильям Дюрант, «История цивилизаций».
3. Уильям Дюрант, «История цивилизаций».
4. Уильям Дюрант, «История цивилизаций».
5. Морис Крэнстон, «Западные политические философы», исследование Эрнесто Ланди.
6. Морис Крэнстон, «Западные политические философы», статья «Вольтер».
7. Морис Крэнстон, «Западные политические философы», статья «Руссо».
8. Жан-Жак Руссо, «Общественный договор».
9. Уильям Дюрант, «История цивилизаций».
10. Фрэнсис Фукуяма, «Конец истории и последний человек».
