Выдающаяся женщина… трудно представить, что в эти несправедливые для мусульман исторические времена еще могут быть женщины, подобные ей. Хотя Аллах и почтил ее рождением в государстве Османского Халифата, однако она его не видела, т.к. государство Ислама было разорвано, когда ей было всего шесть лет. Но, несмотря на это, она поступала так, словно является наследницей великого достояния из величия Ислама и решительности мусульманок. И если ты услышишь ее историю, то подумаешь, что она времен табиинов или табии-табиинов. Она осознала задачу мусульманина в жизни, в то время как другие ее сверстницы погружались в глубину пороков того времени.
Когда я навестил ее дом, и встретился с одним из ее сыновей, я услышал от него и ее внуков много историй. Я подумал, что непременно каждый мусульманин, по воле Аллаха, должен услышать историю этой праведной женщины. Возможно, мы примем ее как историю пожертвования, которые бывают среди нас, а мы не знаем о них. Это хаджа Назиха Баккур, 1914 – 2000 гг., жившая в городке Айн Нахиль, Манбидж, в пригороде Алеппо (Манбидж — деревня поэтов и ученых, таких как Абу Тамам, Бухтурий и др.).
Мне долго рассказывал о ней и ее исключительных поступках ее внук, Дыйя Убейд Абу Юсуф, да сохранит его Аллах. Ее сын — это литератор, поэт и именитый человек Юсуф Убейд, отец Дыйя, да смилостивится над ним и над ней Всевышний Аллах. Внук рассказал, что она выросла в семье, любящей знания. На нее сильно влияло прослушивание дискуссий ее дядь во времена ее отрочества, потому она и полюбила знание и просвещение, и возвышала ученых и образованных, что явно проявилось в воспитании ее детей.
Ее сын Юсуф Убейд родился в 1931 г. — это ее старший сын. Она желала, чтобы его будущее не отличалось от тех, о ком она читала и слышала из истории мусульман. Она хотела, чтобы он не был однообразным простым, а напротив, стал отличительным. Но она желала отличительности для него в Следующей жизни прежде этой, и она упорствовала на его изучении Благородного Корана у местных шейхов, невзирая на трудность жизненного положения и переезды в те времена. Он выучил Коран в восемь лет. И Аллах пожелал дать этой великой женщине больше и больше… В это время Юсуф заболел оспой, вследствие чего потерял зрение, однако это не отвернуло его от заучивания Корана дальше, когда он уже был слепым. Мать решила отправить его в город Манбидж для получения знаний.
Манбидж был на то время большим городом по отношению к деревням Манбиджа, и она без промедления направилась туда. А когда уроки Манбиджа не утоляли ее сильного желания обучить сына, она отвезла его в Алеппо, когда ему было 13 лет. Там он учился шариатским наукам в Мадраса аш-Шаъбанийя, в то время как она со всей активностью трудилась, дабы обеспечить все расходы на учебу своего сына, который не разочаровал надежду своей матери, закончив свою учебу. Когда она увидела в нем высокие умственные способности, то настояла на поездке в Хиджаз для продолжения учебы. Он поступил в университет Мухаммада ибн Сауда в Эр-Рияде, который он окончил в 1963 г., после чего он вернулся домой и женился по настоянию матери в 1965 г. В 1966 году у него родился сын, которого он назвал Дыйя. Но не успел он обрадоваться этому событию, и не успела бабушка порадоваться появлению внука, как его арестовали по причине причастности к Хизб ут-Тахрир в конце 1966 г.
Членство в Хизб ут-Тахрир
Рассказывает Абу Юсуф: «Вначале 60-х отец, да смилостивится над ним Аллах, и хаджи Мустафа Бакри, да сохранит его Аллах и продлит его жизнь, в городе Кафра (Иъзаз, пригород Алеппо) примкнули к Хизб ут-Тахрир, будучи первыми носителями призыва из тех, кто несет мысли Хизба в местности Алеппо». И я вспомнил, как мы встретились с хаджи Мустафа Бакри, Абу Али, провели с ним беседу и опубликовали ее на наших страницах.
Абу Дыйя был активным в призыве, т.к. идея, в которую он поверил, не могла оставаться запертой в его груди. Потому он был светилом среди своих сверстников, что все стали обращать на него внимание. Он продолжал продвигаться в призыве, пока его не арестовали в 1966 году, как мы об этом упоминали. Несмотря на то, что он был слепым, его поместили в тюрьму Хасака на два года.
Его таланты в Шариате
Выделился хаджи Абу Дыйя в окружающей его среде посредством знаний и исключительных талантов в Шариате, которыми одарил его Аллах, поражающих все его собрания. Этим он приобрел известность в местности, став занозой в глазу режима. Все его стихи были политическими, мыслительными и острыми. Не глядя на суровую тюрьму и стесненность от дома и семьи, его мама переносила то, что и он переносил в этом деле: она ходила к нему из своего города в Хасака, несмотря на трудности пути и тягости передвижений ради встречи со своим сыном. Она приносила ему прокламации Хизб ут-Тахрир, чтобы он не отрывался от изданий Хизба. И она проявляла смекалку в провозе прокламаций и книг Хизб ут-Тахрир, то под одеждой, то среди вещей, и все ее надежды — зайти к нему в тюрьму, дабы донести до него издания.
Он, да смилостивится над ним Аллах, писал в заточении следующие друг за другом поэмы, которые были привлекательно длинными. К примеру, его поэма «Горящий уголек из Хиры» включала 360 стихов, вот некоторые строки из нее:
Горящий уголек из Хиры
Какая заря взошла на зените — величественная, сияющим видом, улыбающимся лицом.Лучи ее, озаривши мрак, распространились по миру как руководство Ахмада.Родился избранный… О, земля, танцуй от радости и встречай свой век!Воистину, это свет, преобразовавший мрак в яркое сияние.Погасни, о, огонь, ведь ты не встретишь больше на своем божественном троне господина вроде Хосрова.Обезображен лик многобожия, и оно не шествует уже по земле кичась.И пали идолы, возведенные тиранами для обмана и ввода в заблуждение.Он складывал поэму полностью в уме, а когда заканчивал ее, записывал на бумагу способом, очень редким среди поэтов. Его сын Дыйя рассказывает: «Когда мой отец вышел из тюрьмы… он стал записывать стихи дома. Он подзывал меня, говоря: «Принеси бумагу и ручку, слушай и записывай». Я садился, а он диктовал мне поэму полностью в идеальной последовательности, превосходно выражаясь, словно читает с книги».
Он, да смилостивится над ним Аллах, продолжал принимать активное участие в деле Хизба и призыва после выхода из тюрьмы с целеустремленностью и постоянством еще более сильным, чем прежде. Его дом был словно центр знаний, дискуссий и носителей призыва, будучи известным во всей местности. А в 1973 году он написал поэму под названием «Медовый месяц», описывая фарс Октябрьской войны и визит министра иностранных дел Америки Генри Киссинджера и его невесты Нэнси, на которой он женился повторно.
Тогда к нему пришел один из учителей, назвавшись другом, записал поэму и отнес ее в службы безопасности, зачитав ее там. Его снова арестовали из-за этого и поместили в тюрьму Хальбуни в Дамаске.
Его мать хаджа Назиха прибыла в Дамаск, села перед отделением службы безопасности, чтобы увидеть своего сына, но была выгнана, избита и унижена. Однако она настойчиво решила не оставлять этого места, пока не увидит своего сына. Она перенесла трудность пути из Манбиджа в Дамаск в 15 дней, чтобы увидеть сына на встрече, не превышающей получаса.
После года и восьми месяцев его освободили, и он вернулся к практике несения призыва. Тюрьма не отвратила его от этого, а напротив, добавила в нем настойчивости, и он дальше продолжал сочинять поэмы с той же манерой, а может быть еще сильнее и острее ради разоблачения тиранов Сирии.
Он не ограничивал свои поэмы проблемами только народа Шама, напротив, он стремился охватить дело всей исламской Уммы во всех странах: от Алжира до Туниса, от Египта до Йемена, от Саудии до Чечни, Боснии и Герцеговины, он обращался к укрытым женщинам Франции и ко всем проблемам мусульман. Он сочинял прекрасные последовательные поэмы, подобные которым встречаются очень редко. И в каждой своей поэме он побуждал Умму к возрождению для изменения и работы по установлению государства Праведного Исламского Халифата — и это было очевидно в его стихах, невзирая на отсутствие осознания этой идеи в обществе на то время. Необходимо отметить, что это были восьмидесятые, наполненные преследованиями и допросами служб безопасности.
О резне в Хама он написал стихотворение под названием «Славная Хама».
Из его последних выдающихся поэм «О, народ!», где он говорит:
О, народ, который уснул на ложе униженности, и его не будоражат никакие ограничения!Как же ты стал связанным униженным, склоняя голову под мечом деспотическим!Согласился с позорным существованием после благой и богатой жизни?Какая беда приключилась, что мой народ оказался схваченным заклятым врагом,Следуя фальшивому миражу, не замечая ничего кроме миража, который не сбудется?Разорвалась тропа воображаемой решительностью в дикой пустыне голой безлюдной.Он был поэтом Хизб ут-Тахрир, и не соглашался печатать свои поэмы нигде, кроме как в журнале «Аль-Ваъй» под псевдонимом Юсуф Ибрахим из соображений безопасности. В 2000 году он был арестован разведкой ВВС и отправлен в Дамаск в течение двадцати дней со своим братом и его сыном Дыйя. Затем его отпустили одного, а через пять дней умерла его мама Назиха в возрасте восьмидесяти шести лет. Ему запретили проводить хутбы в мечети его городка. Этот год был для него годом скорби: он потерял близких ему людей, его сын и брат были вдалеке от него в тюрьме, ему запретили связываться с его Уммой посредством хутб и ввели домашний арест.
Он умер в 2006 году, оставив после себя богатое стихотворное наследство, подобного которому очень мало, которое по праву считается политической историей периода тирании правления БААС и дикого семейства. Были напечатаны два его сборника: «Новый рассвет» и «Горящий уголек из Хиры», которые Хизб ут-Тахрир распространил в Бейруте. Еще два сборника все еще остаются записанными на аудиокассетах. Один из них это «Медовый месяц» — полный сборник, состоящий из 12 поэм, которые рассказывают о гнете тирана Шама, его отца и его семейства. Этот сборник был подарен информационному офису Хизб ут-Тахрир в Сирии, который распространит его в печатном виде, по воле Аллаха. А также сборник «Под флагом Халифата», сборник «Отклик из нашида открывателей» и сборник «Идолы под киркой Ибрахима», и еще множество других поэм на кассетах и бумаге, которые ожидают своего выхода в свет.
Он написал несколько строк, завещав написать их на его могилке, да смилостивится над ним Аллах, он сказал:
Я не был один во всей своей жизни и не двигался без провизии.Моя провизия — свет зари, которая указывала мне на путь, и нет спотыканий и нет потерь.И если настигала меня волна рычащая, то моя вера — лучший путеводитель.Для Уммы бьется мое сердце, звучат мои стихи и пишет рука.Пусть Аллах смилостивится над хаджа Назиха, которая направила покойного, с дозволения Аллаха, поэта Юсуфа по пути света. Он стал факелом, опередившим время, оставив в наследство носителям призыва уникальное собрание политических поэм, как лучшего свидетеля идейной и политической борьбы Хизб ут-Тахрир с правителями, которые были и есть. Пусть Аллах вознаградит семью поэта, которая приняла нас и почтила в своем доме, его брата, детей и внуков хаджи Назиха, да смилостивится над ней Аллах, дорого брата Дыйя Убейд, Абу Юсуфа. Пусть Аллах вознаградит их наилучшим.
Инженер Хишам аль-Баба
Глава информационного офиса Хизб ут-Тахрир вилаят Сирия
