بِسۡمِ ٱللَّهِ ٱلرَّحۡمَٰنِ ٱلرَّحِيمِ
Мухаммад Малкави
В эпоху, когда войны переплетаются с интеллектуальными трансформациями, а мировые державы борются не столько за территорию Ближнего Востока, сколько за его душу, профессор Мухаммад Малкави представляет новый интеллектуальный труд под названием «Модель Ближнего Востока: семьдесят лет американской гегемонии и борьба мировоззрений».
Эта книга проливает свет на суть конфликта, а не на его внешние проявления. В ней автор предлагает новый взгляд для понимания происходящего, выходя за рамки политических событий к мировоззренческому взгляду, соединяющему историю, стратегию и мышление.
Работа не ограничивается простым описанием событий, а стремится ответить на вопрос, который избегают исследовательские центры и все средства массовой информации, а именно: почему Ближний Восток упрямо отказывается от стабильности?
В этом труде автор выходит за пределы традиционного повествования политической истории и обращается к структурному анализу самого понятия «гегемония». Он показывает, как западная опека трансформировалась из прямой военной оккупации в сложную систему экономической зависимости, культурного и политического конструирования, осуществляемых Вашингтоном со времён окончания Второй мировой войны.
Особенность книги заключается в том, что она не сводится просто к критике, а знакомит читателя с борьбой двух противоположных моделей:
- американской, основанной на принципе контроля и подчинения;
- подлинной исламской, основанной на идее единства и независимости.
Этот труд заново перестраивает связи между мышлением, политикой и историей, побуждая читателя смотреть в корень системы, а не на её последствия. Он раскрывает, что нынешние конфликты и войны — лишь отражение долгосрочного стратегического замысла, выстроенного Соединёнными Штатами, и что альтернатива не заключается в рефлекторной реакции, а в переосмыслении самой мировоззренческой модели.
Журнал «Аль-Ваъй» с позволения Аллаха будет публиковать избранные материалы и аналитические обзоры ключевых идей из этой книги в серии своих последующих выпусков. Цель этих публикаций — открыть интеллектуальную дискуссию о будущем региона, находящимся между двумя проектами, которые не пересекаются: между проектом западной гегемонии и проектом исламского возрождения.
Эта книга — не просто академическое исследование, а идейное разъяснение эпохи, находящейся в процессе формирования, и призыв смотреть на Ближний Восток не так, как его изображают другие, а как видят его коренные жители, которые понимают, что их история ещё не написана.
Первая статья
Краткое изложение
В данной статье представлено подробное изложение новой модели Ближнего Востока и раскрытие того, к чему привела американская стратегия, направленная на полное господство в регионе. Автор также объясняет сущность противостояния между концепцией, на которой основываются Соединённые Штаты, то есть на модели, условно названной «Модель «4+2», — и исламской альтернативной моделью, обозначенной в статье как «Модель «1+0».
Статья рассматривает обе эти модели в контексте исторического перехода от эпохи империй к эпохе глобальной гегемонии, прослеживая неизменность американского стратегического замысла, начиная с периода «Холодной войны» и до формирования системы «нефтедоллара» в XX веке. Кроме того, автор оценивает, каким образом новые идеологические течения могут стать предвестием грядущего поворота в сторону подлинной независимости региона.
Введение
Ближний Восток с конца Первой мировой войны и по сей день остаётся испытательным полигоном и опорной точкой мировых держав, особенно в контексте упразднения Халифата в Стамбуле (Турция).
Окончание Второй мировой войны в 1945 году ознаменовало крах европейских империй, которые колонизировали Ближний Восток и занимались его разделом на мелкие государства, находившиеся под их контролем со времени окончания Первой мировой.
После этого Соединённые Штаты взяли на себя бремя лидерства в постимпериалистическую эпоху, создав новую модель под названием «Новая модель Ближнего Востока» (New Middle East Paradigm) — рамочную стратегию, конечной целью которой является обеспечение внутренней стабильности региона, гарантирующей поток нефти, сохранение влияния и идеологический контроль.
От Египта до Ирана, Ирака, Сирии, еврейского образования и монархий Персидского залива эта модель заменила колониальную опеку новой структурой косвенного господства, осуществляемого через альянсы, перевороты и экономическую зависимость.
Суть этого господства заключается не в прямом вторжении, а во внутренней устойчивости системы, где инструменты влияния создаются и взращиваются внутри самих стран региона, что снижает издержки в господстве, усиливает её эффект и гарантирует её долговечность.
Соединённые Штаты поставили себя в позицию хранителя системы и её контролёра, оставаясь в постоянной готовности подавить любое идеологическое движение, которое могло бы объединить исламский мир и вывести регион из сферы их влияния.
Результатом стало формирование долгосрочного баланса, который американские источники обозначили как «модель 4+2», то есть четыре региональные опоры (Иран, Турция, Саудовская Аравия и захватническое образование «Израиль»), за которыми стоят две державы-гаранта стабильности и зависимости — Соединённые Штаты и Россия.
Этой модели противостоит исламская альтернатива, укоренившаяся в регионе и существующая там на протяжении пятнадцати веков — модель, известная как «1+0», указывающая на то, что подлинная стабильность Ближнего Востока возможна только при существовании лишь единого государства — Исламского Халифата, упразднённого в 1924 году. Сегодня предпринимаются усилия по его восстановлению, чтобы вернуть региону его независимость, объединить Умму в рамках системы, обеспечивающей истинную безопасность и стабильность всей Уммы, а не только Ближнего Востока.
Конфликт между двумя этими моделями проявляется постоянно, особенно во время кризисов и войн в Газе, Сирии, Йемене, Ливии и Алжире.
Постимпериалистические амбиции и рождение новой формы гегемонии
После Второй мировой войны Вашингтон осознал, что традиционная имперская система больше не способна обеспечивать контроль над Ближним Востоком.
Дин Ачесон (госсекретарь США в период президентства Гарри Трумэна) сформулировал видение постевропейской имперской эпохи, основанное на трёх ключевых принципах:
- Экономическое восстановление Европы через план Маршалла.
- Институциональное конструирование мировой системы посредством Бреттон-Вудских соглашений и создания НАТО.
- Формирование сети союзников, зависимых от США, где Ближний Восток стал центральным элементом этого.
На основе доктрины Эйзенхауэра (1957 г.) и серии секретных операций, начавшихся в 1950-х годах, Соединённые Штаты впервые вступили в авантюру по вытеснению британского влияния, не принимая на себя бремени прямой колониальной ответственности.
Началом этого процесса стала революция «Свободных офицеров» в Египте (1952 г.), осуществлённая при тайном участии ЦРУ.
Когда Вашингтон вынудил Британию, Францию и еврейское образование отступить от Египта во время Суэцкого кризиса (1956 г.), стало окончательно ясно, что имперская власть сместилась на запад, через Атлантику к Вашингтону.
В последующие десятилетия американская гегемония на Ближнем Востоке укреплялась благодаря соглашениям о безопасности, созданию военных баз и привязку нефти к доллару.
После войны 1973 года между рядом арабских стран и еврейским образованием утвердился режим нефтедоллара, пришедший на смену золотому стандарту и ставший опорой американского валютного господства, что окончательно закрепило экономическую составляющую для «Новой модели Ближнего Востока».
Архитектура модели «4+2»
Понятие «4+2», официально оформленное в докладе «Новая геополитика на Ближнем Востоке», опубликованном центром «Brookings» в 2018 году, представляет собой американскую стратегию распределённого управления региональной стабильностью между четырьмя ключевыми государствами под конечным контролем США и России.
Выбор этих стран был основан на тщательных расчётах американских стратегов:
- Турция — мост между стратегическим ядром НАТО и исламским миром; обладает гибридной (светско-исламской) мощью, балансирующей между двумя идентичностями, и имеет значительное экономическое влияние.
- Иран — несмотря на риторическую враждебность к США, Иран остаётся незаменимым региональным игроком, что показали его позиции в Афганистане, Ираке и Сирии, где его действия фактически служили американским интересам.
- Саудовская Аравия — благодаря своему статусу хранителя Двух Святынь она выполняет идеологическую функцию сдерживания, распространяя аполитичную форму религиозности, а также поддерживая нефтедолларовую систему и устойчивость финансово-геополитического порядка.
- Еврейское образование — выступает как передовая военная база Запада для военных и разведывательных операций, при этом его экспансионистские амбиции терпимо воспринимаются в обмен на выполнение этой ключевой роли.
Включение России в качестве сопредставителя-гаранта придаёт модели видимость многосторонней легитимности, скрывая американскую монополию под маской международного баланса.
Эта конструкция была призвана отодвинуть Европу и Китай на второй план и позволить Вашингтону управлять кризисами вне рамок ООН.
Опыт последующих лет, особенно в период сирийской революции (2011–2024 гг.), подтвердил, что Россия не отклонялась от американской линии, а наоборот, выполняла свою роль с «абсолютным профессионализмом» и покинула поле боя, как только её миссия была выполнена.
Противоречия модели и провал мнимой стабильности
Тем не менее, внутренние противоречия модели «4+2» глубоки и принципиальны: каждый из её столпов движется в своём собственном идеологическом направлении, отличном от других.
Кроме того, оккупационная политика и повторяющиеся войны, которые ведёт еврейское образование, разрушают ту самую стабильность, гарантирование которой декларирует эта модель. Война в Газе, приведшая к катастрофическим последствиям для мирного населения, вскрыла моральную и стратегическую ущербность модели, которая отождествляет безопасность с подчинением и господством.
Исламская модель «1+0»
В противоположность этому, модель «1+0» утверждает, что истинная стабильность может исходить только на основе единого и подлинного исламского политического образования, воплощённого в Исламском Халифате.
Эта модель отвергает навязанную извне фрагментацию и утверждает, что власть и господство принадлежат одному лишь Аллаху, а не светским национальным режимам, границы которых были очерчены колониализмом.
Это видение, продвигаемое мыслями таких учёных, как Такыюддин Набхани, и движениями, подобными Хизб ут-Тахрир, направлено на создание государства, основанного на Коране и Сунне, с упорядоченными институтами правления, экономики и судебной власти.
И эта идея не романтическая и не утопическая, а структурно реалистичная: ведь именно единство, а не баланс сил, обеспечило многовековую культурную сплочённость на Ближнем Востоке вплоть до 1924 года. С момента же падения Халифата политическая раздробленность стала причиной постоянных иностранных вмешательств.
С точки зрения сторонников этой модели, продолжающееся угнетение, оккупация и экономическая зависимость лишь подтверждают неизбежность возрождения: каждый новый цикл войны или унижения подпитывает веру в скорое возвращение Халифата, особенно на фоне бессилия нынешних режимов перед лицом таких кризисов, как война в Газе (2023–2025 гг.).
Поэтому модель «1+0» выступает как идеологическая альтернатива и как предсказатель системного разлома, который неизбежно приведёт к краху конструкции «4+2».
Гегемония и иллюзия стабильности
Главы книги «Модель нового Ближнего Востока: «4+2» или «1+0» раскрывают механизмы подчинения Египта, Ирана, Ирака, Сирии и Саудовской Аравии американской гегемонии, при этом общий шаблон повторяется в разных формах, а именно: в виде поддержки Америкой лояльных армий, манипулирование идеологическими противоречиями и замена прямой колонизации мнимым суверенитетом, создающим лишь видимость независимости.
Америка использовала единую схему гегемонии, прибегая лишь к разного рода инструментам влияния: от тайного вмешательства Коупленда в Каире до вербовки военных лидеров посредством военных баз и поставок оружия в Иране, затем — прямой оккупации Ирака, а после — покупкой лояльности монархов и эмиров Персидского залива. Во всех случаях результат был один и тот же: укрепление американского влияния при минимальных издержках и максимальном эффекте.
Хотя США отвели еврейскому образованию центральную роль среди четырёх стран — «столпов стабильности», именно это образование остаётся последним препятствием на пути реализации американской модели.
Несмотря на то, что оно выступает передовым западным форпостом, оно же является главным источником нестабильности из-за своей поселенческой, экспансионистской сущности, стремления к военному и ядерному превосходству и постоянных войн, подрывающих любую долгосрочную стабильность.
Это особенно проявилось после так называемой «мирной конференции», целью которой было завершение войны в Газе. Администрация Трампа была вынуждена уже через неделю после подписания соглашения направить к Нетаньяху вице-президента Джея Вэнса, спецпредставителя Стива Уиткоффа и Джареда Кушнера, осознав, что еврейское образование постоянно поддерживает регион в состоянии напряжённости, что служит его планам по экспансии земель и депортации палестинцев, а также стратегическому превосходству, особенно касательно иранской ядерной программы.
Более того, еврейское образование даже нанесло удар по переговорной группе в Катаре, когда почувствовало, что соглашение неминуемо будет заключено, если переговоры продолжатся.
К постнефтедолларовому Ближнему Востоку
После полувека господства доллара, обеспеченного саудовской нефтью и системой ОПЕК, фундамент этой модели начал разрушаться под воздействием нескольких факторов:
- резкого роста долларовой ликвидности во всём мире,
- перехода энергетики к альтернативным источникам,
- снижения глобальной зависимости от нефти,
- кампаний по отказу от доллара, возглавляемых странами БРИКС,
- а также народного гнева из-за массовых убийств в Газе.
Все эти процессы подрывают как моральные, так и материальные основы американского господства. К этому добавляются риски в войне в Украине и возможность её расширения, что может сместить приоритеты Вашингтона с Ближнего Востока на более широкие фронты. Это, в свою очередь, нанесёт потенциально непоправимый удар по американскому проекту в регионе.
В условиях растущего мирового вакуума модель «1+0» приобретает всё больший отклик, выступая одновременно в форме идеологического протеста и как политическая альтернатива, представляя собой форму идеологической деколонизации.
Однако реализация модели Халифата сталкивается с огромными препятствиями, среди которых:
- укоренившиеся структуры национальных государств,
- жестокое подавление исламских движений,
- отсутствие единого руководства,
- постоянная вовлечённость в войны, которые удерживают народные массы вдали от коренных решений.
Заключение
Книга «Новая модель Ближнего Востока» призывает читателя смотреть на регион не как на совокупность разрозненных конфликтов, а как на единое эволюционное противостояние — между «гегемонией» и самобытностью, между «контролем» и единством, между «стабильностью» и справедливостью.
Система «4+2» продемонстрировала заметную устойчивость, но её продолжительное существование зависит от постоянного нарушения баланса и моральных уступок. Более того, её успех в предотвращении революционных перемен сам по себе становится источником повторяющегося насилия.
В противоположность этому, модель «1+0» выражает глубокое стремление к независимости и нравственной целостности. И независимо от того, воплотится ли она в форме политического государства или останется примером, показывающим направление, её возвышение уже отражает усталость Уммы от импортированных и бесплодных моделей.
Вопрос заключается не в том, какая из моделей восторжествует, а в том, сможет ли Ближний Восток преодолеть спор о главенстве и сопротивлении, чтобы построить справедливый порядок, исходящий из его культурных истоков.
Если XX век был веком империй и гегемонии, то XXI век может стать веком идей и моделей как инструментов освобождения и переустройства мира.
В этом смысле «Новая модель Ближнего Востока» — это призыв к осознанию, напоминание о том, что геополитическая стабильность, лишённая нравственной легитимности, не может быть долговечной и что будущее региона и всего мирового порядка будет определяться тем, в чьи руки перейдёт мантия легитимности: в руки Америки и её инструментов влияния или же в руки Ислама и его единого государства.
وَٱللَّهُ غَالِبٌ عَلَىٰٓ أَمۡرِهِۦ وَلَٰكِنَّ أَكۡثَرَ ٱلنَّاسِ لَا يَعۡلَمُونَ
«Аллах властен вершить Свои дела, однако большинство людей не ведает об этом» (12:21).
