بِسۡمِ ٱللَّهِ ٱلرَّحۡمَٰنِ ٱلرَّحِيمِ
Абдуррахман аль-Амири, Йемен
Суфьян ас-Саури и халиф аль-Махди
Имам Суфьян ас-Саури рассказывал: «Когда аль-Махди был в хадже, он велел привести меня к нему. Его люди установили наблюдение за моим домом и однажды ночью схватили меня. Когда я предстал перед халифом, он сказал: «Почему ты не приходил к нам, чтобы мы могли посоветоваться с тобой в нашем деле? Если бы ты велел нам что-то, мы бы сделали это, а если запретил, то мы бы воздержались». Я спросил: «Сколько ты потратил на эту поездку?». Он ответил: «Я не знаю! Этим занимаются доверенные и уполномоченные люди». Я сказал: «Какое у тебя будет оправдание, когда ты предстанешь перед Аллахом, и Он спросит об этом? Когда Умар ибн аль-Хаттаб отправился в хадж, он спросил у слуги: «Сколько мы потратили на эту поездку?» И тот ответил: «О правитель правоверных! Восемнадцать динаров». Тогда Умар сказал: «Горе тебе! Мы обременили казну мусульман!». Я продолжил: «Я узнал, что Мансур сообщил от аль-Асвада ибн Алькама, а тот сообщил от Ибн Масуда, что Посланник Аллаха ﷺ сказал:
رُبَّ مُتَخَوِّضٍ فِي مَالِ اللهِ وَمَالِ رَسُولِهِ فِيمَا شَاءَتْ نَفْسَهُ لَهُ النَّارُ غدًا
«Кто тратит имущество Аллаха и Его Посланника в угоду своим желаниям, тот завтра окажется в Огне». Тут Абу Убайд аль-Катиб сказал: «Разве так встречают правителя правоверных?!». Я ответил ему так, как подобает отвечать мусульманину с сильной верой: «Замолчи! Фараон погубил Хамана, а Хаман — Фараона» («Муснад» Ахмада Шакира. Часть первая — «Вафаят уль-аян», 2/387).
Вторая история: Однажды халиф аль-Махди обратился к Хайзуран: «Я хочу жениться». Она ответила: «Тебе не дозволено жениться на мне». Он сказал: «Конечно же, дозволено!». Она сказала: «Спроси у того, кто рассудит между мной и тобой». Халиф предложил: «Тебе подходит Суфьян ас-Саури?». Хайзуран согласилась. Тогда аль-Махди обратился к Суфьяну: «Умм ар-Рашид считает, что я не могу на ней жениться, тогда как Аллах говорит:
فَٱنكِحُواْ مَا طَابَ لَكُم مِّنَ ٱلنِّسَآءِ مَثۡنَىٰ وَثُلَٰثَ وَرُبَٰعَ
«То женитесь на других женщинах, которые нравятся вам: на двух, трёх, четырёх» (4:3)», — и остановился на этих словах Аллаха. Но Суфьян сказал: «Продолжай читать аят до конца», имея в виду слова Аллаха:
فَإِنۡ خِفۡتُمۡ أَلَّا تَعۡدِلُواْ فَوَٰحِدَةً
«Если же вы боитесь, что не будете одинаково справедливы к ним, то довольствуйтесь одной» (4:3). Затем Суфьян сказал: «Ты же не будешь справедливым». Халиф предложил ему десять тысяч дирхамов, но он отказался принять их» («Вафаят уль-аян» 2/389).
Третья история: Аль-Каъкаъ ибн Хаким сказал: «Когда я был у аль-Махди, к нему пришёл великий мусульманский учёный того времени Суфьян ас-Саури. Когда учёный вошёл, халиф поприветствовал его, но Суфьян не поприветствовал так, как подобает приветствовать халифов. Ар-Раби нахмурился и ухватился за рукоять меча, ожидая веления халифа. Но аль-Махди лишь улыбнулся и сказал: «Суфьян, посмотри вокруг! Или ты полагаешь, что мы не сможем навредить тебе, если пожелаем?! Мы способны на это прямо сейчас. Не боишься ли ты, что мы будем судить тебя согласно своим хотениям?». Суфьян ответил: «Ты судишь меня, а тебя судит Могущественный Царь, Разделяющий истину от лжи». Ар-Раби сказал: «О правитель правоверных! Только невежда может так обращаться с тобой! Позволь, я отрублю ему голову!». Аль-Махди сказал: «Помолчи! Этот и ему подобные хотят, чтобы мы убили их и чтобы их смерть принесла нам беды». Аль-Махди велел назначить Суфьяна судьёй в Куфе при условии, что тот не будет возражать против власти халифа. Это было написано и передано Суфьяну в руки, но он взял письмо, вышел и выбросил в реку Тигр. Затем Суфьян исчез. Его искали во всех землях, но не нашли, поэтому Шарик ан-Нахаи взял на себя судебную власть вместо него» («Тазкират уль-хифаз» 1/160, «Вафаят уль-аян» 2/390).
Четвёртая история: Однажды великий учёный Суфьян ас-Саури вошёл к Абу Джафару аль-Мансуру. Халиф спросил учёного о том, в чём тот нуждается, но учёный ответил: «Побойся Аллаха! Ты наполнил землю притеснениями и тиранией!». Аль-Мансур опустил голову и снова спросил то же самое, а Суфьян сказал: «Ты занял этот престол благодаря мечам мухаджиров, ансаров и их детей, которые умирали от голода. Побойся Аллаха и соблюдай их права». Аль-Мансур покорно кивнул, поблагодарил и снова спросил, в чём тот нуждается, но Суфьян не пожелал отвечать и ушёл («Аль-Ихья», 5 том 120 стр.).
Хаммад ибн Саляма и Мухаммад ибн Сулейман
Рассказывает Мукатиль ибн Салих аль-Хурасани: «Я вошёл к Хаммаду ибн Саляме. В комнате была лишь циновка, на которой он сидел, свиток Корана, который он читал, сумка, в которой было то, что необходимо для занятия наукой, и сосуд, с помощью которого он совершал омовение. В этот момент, когда я сидел у него, кто-то постучался в дверь, и он сказал: «Доченька, выйди и посмотри, кто это!». Она ответила: «Это человек, посланный Мухаммадом ибн Сулейманом к Хаммаду ибн Саляме». Он позволил ему войти. Поприветствовав, посланец зачитал послание: «Да приветствует тебя Аллах так, как приветствовал Своих приближённых рабов, всецело предавшихся поклонению Ему. У нас возник вопрос… Навести нас, чтобы мы смогли услышать от тебя ответ». Он сказал: «Доченька, подай сюда чернильницу!». Затем он сказал мне: «Напиши на оборотной стороне письма: «И тебя да приветствует Аллах так, как приветствовал Своих приближённых рабов, всецело предавшихся поклонению Ему. Мы ещё застали тех учёных, которые не ходили к кому-то, чтобы давать ответы. Если у тебя появился вопрос, то приходи сюда лично, чтобы задать его. Если ты решишь навестить нас для этого, то приходи один, без сопровождающих, иначе я не проявлю искренности ни к тебе, ни к себе. Мир тебе». Однажды, когда я сидел возле него, в дверь постучали, и он сказал: «Доченька, выйди, посмотри, кто это». Она сказала: «Мухаммад ибн Сулейман». Тогда он сказал ей: «Скажи ему, чтобы входил один». Он вошёл, поприветствовал нас, затем сел перед ним и спросил: «Почему меня переполняет страх, когда я смотрю на тебя?». Хаммад сказал, что слышал, как Сабит аль-Бунани говорил, что слышал, как Анас сказал: «Я слышал, как Посланник Аллаха ﷺ говорил:
إِنَّ الْعَالِمَ إِذَا أَرَادَ بِعِلْمِهِ وَجْهَ اللَّهِ هَابَهُ كُلُّ شَيْءٍ وَإِذَا أَرَادَ أَنْ يَكْنِزَ بِهِ الْكُنُوزَ هَابَ مِنْ كُلِّ شَيْءٍ
«Когда учёный посредством своего знания желает довольства Аллаха, то всё благоговеет перед ним. Если же он пожелает накопить посредством знаний богатство, то он будет бояться всего» («Аль-Фирдаус», 4201)». Ибн Сулейман спросил: «Что ты скажешь, да смилуется над тобой Аллах, о мужчине, у которого два сына, одним из которых он доволен больше, и поэтому хочет оставить ему ещё при жизни две трети своего имущества?». Хаммад ответил: «Не делай так! Да смилуется над тобой Аллах, поистине, Сабит аль-Бунани говорил при мне, что слышал, как Анас ибн Малик говорил, что слышал, как Посланник Аллаха ﷺ говорил:
إِذَا أَرَادَ اللهُ أَنْ يُعَذِّبَ عَبْدًا مِنْ عِبَادِهِ فِي حَيَاتِهِ وَفَّقَهُ إِلَى وَصِيَّةٍ جَائِرَةٍ
«Поистине, когда Всемогущий и Великий Аллах хочет наказать раба его же имуществом, Он внушает ему мысль составить несправедливое завещание перед смертью» («Аль-Фирдаус», 944)». Ибн Сулейман предложил ему денег, но Хаммад отказался брать и вышел» (Из книги «Ислам между учёными и правителями» стр. 99).
Салих аль-Марри и аль-Махди
Как-то аль-Махди вызвал к себе Салиха аль-Марри. Далее рассказывает аль-Марри: «Войдя к нему, я сказал: «О правитель правоверных! Полагайся на Аллаха в том, что я скажу тебе сегодня. Самый достойный из людей для Аллаха — больше всего переносящий тяжёлые наставления. Кто ближе к Посланнику Аллаха ﷺ, тот унаследует его нрав и последует его путём. Аллах оставил на земле понимание, знание и доводы, которые отсекли любые твои оправдания. Независимо от того, сколько доводов ты приводишь или какое бы подозрение ты ни высказал, в отношении чего у вас нет веских доказательств от Аллаха, гнев Господа постигнет тебя пропорционально количеству знаний, которые ты проигнорировал, или лжи, которую ты предпочёл. И знай, что Посланник Аллаха ﷺ враждует с теми, кто расходится с его Уммой, отказываясь от постановлений (Ислама). Кто же враждует с Мухаммадом ﷺ, с тем враждует Аллах. Поэтому подготовь доводы для спора с Аллахом и Его Посланником ﷺ, которые будут гарантировать твоё спасение, или смирись с гибелью. Знай, что быстрей всех возрождается тот, кто взял верх над своими страстями, а крепче всех на ногах в Судный день будет стоять тот, кто держит в руках Книгу Аллаха и Сунну Пророка ﷺ. Возможно, ты не гордишься повторением греха, но грех тебе кажется благодеянием, а предатели из числа учёных лишь подпитывают тебя в этом. Именно так дунья погубила твоих предшественников. Улучши свой груз, и тогда будет тебе легче исполнение долга». После этих слов аль-Махди заплакал и велел принести дары, но аль-Марри отказался их принять. Некоторые писари рассказывали, что видели эти слова записанными в диванах аль-Махди» («Вафаят уль-аян» 2/494).
Имам Малик и Джафар ибн Сулейман
Однажды люди стали клеветать на Имама Малика перед Джафаром ибн Сулейманом ибн Али ибн Абдуллахом ибн Аббасом, который был двоюродным братом по отцу Абу Джафара аль-Мансура. Люди сказали: «Он считает данную вам клятву верности недействительной». Джафар разгневался, велел привести его и высечь кнутом. Руку Имама настолько сильно тянули, что она вышла из сустава. В его отношении была совершена тяжкая несправедливость. Но после этого Имам лишь обрёл славу и величие. Ибн аль-Джаузи передал в «Шузуз аль-укуд», что в 147 году Малику ибн Анасу назначили 70 ударов плетью из-за фетвы, которая не совпадала с целями султана («Вафаят уль-аян» 4/137).
Фудайль ибн Ийяд и ар-Рашид
Рассказывает Фадль ибн ар-Раби: «Однажды, когда я был дома, снял верхнюю одежду и готовился ко сну, внезапно в мою дверь кто-то сильно постучал. Я встревоженно спросил: «Кто это?». Мне ответил Тарик: «Ответь правителю правоверных!». Я поспешно вышел и увидел перед дверью ар-Рашида с нахмуренным и грустным лицом. Я сказал: «О правитель правоверных, если бы ты послал за мной, я бы сам явился к тебе». Он сказал: «Горе тебе! Меня мучают вопросы, лишая сна и тревожа мою душу. И мне сможет помочь только набожный и богобоязненный учёный. Найди человека, которому я могу задать их».
Далее Ибн ар-Раби рассказывает: «Я указал на Фудайля ибн Ийяда, и ар-Рашид сказал: «Веди меня к нему». Когда мы пришли к нему, он совершал молитву в своей комнате, читая аят из Корана:
أَمۡ حَسِبَ ٱلَّذِينَ ٱجۡتَرَحُواْ ٱلسَّئَِّاتِ أَن نَّجۡعَلَهُمۡ كَٱلَّذِينَ ءَامَنُواْ وَعَمِلُواْ ٱلصَّٰلِحَٰتِ سَوَآءٗ مَّحۡيَاهُمۡ وَمَمَاتُهُمۡۚ سَآءَ مَا يَحۡكُمُونَ٢١
«Неужели те, которые приобретали зло, полагали, что Мы полностью приравняем их к тем, которые уверовали и совершали праведные деяния, как при жизни, так и после смерти? Как же скверны их суждения!» (45:21). Услышав это, ар-Рашид сказал: «Если мы получим пользу, то только тут». Я постучал в дверь. Фудайль спросил: «Кто это?». Я сказал: «Ответь правителю правоверных». Он сказал: «Какое мне дело до правителя правоверных, и какое ему дело до меня?». Я возмутился: «Пречист Аллах! Разве ты не должен повиноваться ему?!». Тогда он спустился и открыл дверь, а затем поднялся в комнату, потушил светильник и скрылся в одном из углов дома. Мы вошли и начали искать его на ощупь. Рука Харуна первой коснулась его, и Фудайль сказал: «Какая мягкая рука! Если бы она могла завтра спастись от наказаний Аллаха». Тут я подумал: «Этой ночью он непременно поговорит с ним начистоту и от богобоязненного сердца». Харун сказал ему: «Дай нам то, зачем мы пришли, и да смилуется над тобой Аллах». Фудайль ответил: «Относительно того, зачем ты пришёл: на тебе грехи твоих подданных, что обернётся унижением. Грехи всех твоих подчинённых и валиев будут добавлены к твоим грехам в День Суда. Они грешат и поступают несправедливо от твоего имени. В то же время они больше остальных ненавидят тебя и быстрей остальных убегут от тебя в Час Воздаяния. Они убегут, когда снимется покров деяний и ты попросишь их понести хотя бы часть тяжести их же грехов. И тот, кто любил тебя больше всех, убежит от тебя быстрее остальных». Затем Фудайль сказал: «Когда Умар ибн Абдульазиз стал халифом, он пригласил трёх праведных учёных: Салима ибн Абдаллаха, Мухаммада ибн Кааба и Раджу ибн Хайву, и сказал им: «Я попал в эту беду. Так дайте мне совет!». Он считал приход к власти бедой, а ты и твои товарищи считаете это благом. Салим ибн Абдуллах сказал ему: «Если хочешь спастись от наказания Аллаха завтра, то откажись от этого мира так, чтобы твоим разговением стала смерть». Мухаммад ибн Кааб сказал ему: «Если хочешь спастись от наказания Аллаха, пусть старшие мусульмане будут тебе отцом, мусульмане среднего возраста — братом, а младшие мусульмане — ребёнком. Почитай своего отца, уважай своего брата и будь сострадателен к своему ребёнку». Раджа ибн Хайва сказал ему: «Если хочешь спастись от мучений Аллаха завтра, то желай мусульманам то, что желаешь для самого себя, и не желай им того, чего не желаешь для самого себя, а потом можешь умирать, если хочешь». Я же скажу тебе, что сильно боюсь для тебя того дня, когда ты можешь поскользнуться». Харун начал рыдать, а я (Ибн ар-Раби) сказал: «Пожалей правителя правоверных!». И Фудайль ответил: «Ты и твои товарищи убиваете его, а я должен жалеть его?». Затем Фудайль сказал: «О человек с прекрасным лицом, тебя Аллах спросит обо всех этих людях в День Воскрешения. Если ты можешь уберечь это лицо от пламени, сделай это. Остерегайся обманывать кого-либо из твоих подданных даже в сердце, ведь Посланник Аллаха ﷺ сказал:
مَا مِنْ عَبْدٍ يَستَرْعِيهِ اللهُ رَعِيَّةً، يَمُوتُ يَوْمَ يَمُوتُ وَهُوَ غَاشٌّ لِرَعِيَّتِهِ، إِلاَّ حَرَّمَ اللهُ عَلَيْهِ الجَنَّة
«Аллах обязательно сделает Рай запретным для любого (Своего) раба, попечению которого Он вверит кого-либо и который умрёт, обманывая своих подопечных в день своей смерти». Харун вновь заплакал и спросил его: «Есть ли у тебя долги?». Он ответил: «Да, у меня есть долг перед моим Господом, за который придётся отвечать. Горе мне, если Он спросит меня! Горе мне, если Он потребует отчёта! Горе мне, если мне не будет внушён довод!». Харун сказал: «Я имею в виду долги людям». Он ответил: «Мой Господь не приказывал мне это. Аллах сказал:
وَمَا خَلَقۡتُ ٱلۡجِنَّ وَٱلۡإِنسَ إِلَّا لِيَعۡبُدُونِ٥٦ مَآ أُرِيدُ مِنۡهُم مِّن رِّزۡقٖ وَمَآ أُرِيدُ أَن يُطۡعِمُونِ٥٧ إِنَّ ٱللَّهَ هُوَ ٱلرَّزَّاقُ ذُو ٱلۡقُوَّةِ ٱلۡمَتِينُ٥٨
«Я сотворил джиннов и людей только для того, чтобы они поклонялись Мне. Я не хочу от них никакого удела и не хочу, чтобы они кормили Меня. Воистину, Аллах является Наделяющим уделом, Обладающим могуществом, Крепким» (51:56–58)». Тогда Харун сказал: «Здесь тысяча динаров. Возьми, потрать их на свою семью, и пусть они помогут тебе лучше поклоняться». Фудайль сказал: «Пречист Аллах! Я показал тебе путь спасения, а ты отплачиваешь мне этим?!». Затем мы вышли от него, и Харун ар-Рашид сказал: «Когда ты в следующий раз будешь советовать мне кого-то, советуй таких мужей. Он — господин мусульман» (приводится у Бухари в «Китаб уль-иман» и в «Сияр алям ан-нубаля» 8/378).
Шуайб ибн Харб и Харун ар-Рашид
Рассказывает Шуайб ибн Харб: «По пути в Мекку я повстречал Харуна ар-Рашида и подумал, что обязан сделать ему наставление. Но внутренний голос говорил мне: «Не делай этого, ибо это жестокий человек, и если что-то не понравится ему, он отрубит тебе голову». Я же подумал, что всё равно должен сделать это. Когда он приблизился, я сказал: «Эй, Харун! Ты причиняешь страдания Умме и утомляешь животных!». Харун велел стражам схватить меня. Когда меня привели к нему, он сидел на своём месте, держа в руке посох. Харун спросил: «Откуда этот человек?». Я ответил: «Из неизвестного рода». Он спросил: «Тогда кто твой отец?». Я сказал: «Один из сынов (Уммы)». Он спросил: «Как ты смеешь обращаться ко мне по имени?!». Я сказал: «Я обращаюсь по имени к своему Господу, говоря: о Аллах, о ар-Рахман», — так что же тебе не нравится? Самого любимого человека Аллах прозвал в Коране Мухаммадом, а самого ненавистного прозвал Абу Ляхабом». После этого Харун велел отпустить меня» («Вафаят уль-аян», 2/470).
Мунзир ибн Саид и халиф Насир
Однажды халиф Абдуррахман ан-Насир Лидиниллях устроил пышный приём в знак открытия города аз-Захра, на строительство которого он потратил большую сумму денег из государственной казны, хотя там не было ничего, кроме роскошных дворцов. Халиф лично руководил строительством, так что однажды даже пропустил пятничную молитву. Мунзир ибн Саид, который занимал пост судьи и проводил пятничные проповеди, решил преподнести халифу Насиру урок, отчитав за небрежное отношение к имуществу мусульман, потраченному на строительство города аз-Захра. Своё наставление он решил сделать среди людей в главной мечети города аз-Захра. В пятничный день, как обычно, он поднялся на минбар; мечеть была переполнена прихожанами, среди которых находился халиф Насир. Он начал свою хутбу со слов Всевышнего Аллаха:
أَتَبۡنُونَ بِكُلِّ رِيعٍ ءَايَةٗ تَعۡبَثُونَ١٢٨ وَتَتَّخِذُونَ مَصَانِعَ لَعَلَّكُمۡ تَخۡلُدُونَ١٢٩ وَإِذَا بَطَشۡتُم بَطَشۡتُمۡ جَبَّارِينَ١٣٠ فَٱتَّقُواْ ٱللَّهَ وَأَطِيعُونِ١٣١ وَٱتَّقُواْ ٱلَّذِيٓ أَمَدَّكُم بِمَا تَعۡلَمُونَ١٣٢ أَمَدَّكُم بِأَنۡعَٰمٖ وَبَنِينَ١٣٣ وَجَنَّٰتٖ وَعُيُونٍ١٣٤ إِنِّيٓ أَخَافُ عَلَيۡكُمۡ عَذَابَ يَوۡمٍ عَظِيمٖ١٣٥
«Неужели вы будете понапрасну возводить на каждом холме по примете (по высокому строению), строить замки (или водохранилища), словно вы будете жить вечно, и хватать людей, подобно деспотичным тиранам? Бойтесь же Аллаха и повинуйтесь мне. Бойтесь Того, Кто помог вам тем, что вам известно. Он помог вам домашней скотиной и сыновьями, садами и источниками. Я боюсь того, что вас постигнут мучения в Великий день» (26:128–135). Затем он строго и резко принялся порицать расточительство в возведении замков, читая слова Всевышнего Аллаха:
أَفَمَنۡ أَسَّسَ بُنۡيَٰنَهُۥ عَلَىٰ تَقۡوَىٰ مِنَ ٱللَّهِ وَرِضۡوَٰنٍ خَيۡرٌ أَم مَّنۡ أَسَّسَ بُنۡيَٰنَهُۥ عَلَىٰ شَفَا جُرُفٍ هَارٖ فَٱنۡهَارَ بِهِۦ فِي نَارِ جَهَنَّمَۗ وَٱللَّهُ لَا يَهۡدِي ٱلۡقَوۡمَ ٱلظَّٰلِمِينَ١٠٩
«Тот ли, кто заложил основание своего строения на страхе перед Аллахом и стремлении к Его довольству, лучше, или же тот, кто заложил его на самом краю обрыва, готового обвалиться, так что он обвалился вместе с ним в огонь Геенны? Воистину, Аллах не ведёт прямым путём несправедливых людей» (9:109).
Учёный продолжал наставлять и отчитывать до такой степени, что люди сильно испугались. Халиф Насир понял, что эти слова обращены к нему, заплакал и стал сожалеть о содеянном. Однако халиф не смирился с тем, что его публично отчитали, и пожаловался своему сыну Хакаму, сказав: «Клянусь Аллахом, в своей хутбе он имел в виду меня, и никого больше. Он преступил границы и чрезмерно порицал меня». Вспомнив слова Мунзира, он снова разозлился и захотел наказать его за это. Халиф поклялся, что больше не будет совершать пятничную молитву позади Мунзира, а будет совершать позади Ахмада ибн Мутаррифа, проповедника мечети Кордовы. Хакам, заметив любовь отца к городу аз-Захра и его большой мечети, спросил: «Что мешает тебе сместить Мунзира, если он тебе не нравится?». Но халиф Насир отказался, заявив: «Как я могу сместить Мунзира ибн Саида, равных которому нет в достоинстве, добродетели и знании, только для того, чтобы угодить своему заблудившемуся нафсу?! Этому не бывать! Мне будет стыдно перед Аллахом, если я смещу посредника между мной и Господом в пятничной молитве, такого заступника, как Мунзир, неповторимого в благочестии и искренности. Но он поставил меня в трудное положение, и я поклялся. Мне бы хотелось найти способ искупить свою клятву своим имуществом. Так пусть же Мунзир продолжает возглавлять молитву. Я не думаю, что буду всегда обижаться на него». Когда разрыв между Мунзиром ибн Саидом и халифом Абдуррахманом увеличился из-за наставлений по вопросу расточительства в строительстве города аз-Захра, сын халифа Хакам решил загладить спор и стал просить прощения перед отцом за слова Мунзира.
Хакам обратился к отцу: «О правитель правоверных! Мунзир — праведный человек и желает только добра. Если бы он увидел, сколько ты потратил и какую красоту возвёл, то непременно простил бы тебя (он имел в виду купол, который Насир построил в аз-Захре, покрыв часть черепицей из серебра, а другую часть — из золота, и сделав крышу двух типов: ярко-жёлтой и ярко-белой, так что они ослепляли глаза)». Услышав это от своего сына, халиф сразу же велел расстелить парчовый матрас и сел на него, чтобы встречать людей. Затем Насир обратился к своим близким и визирям: «Видели или слышали ли вы о короле до меня, который сделал бы то же самое, что сделал я?». Люди ответили: «Нет! Клянёмся Аллахом! О правитель правоверных! Ты единственный достиг этого положения». В это время на собрание, опустив голову, вошёл Мунзир ибн Саид. Когда он присоединился к остальным, халиф спросил у него то же самое, что спрашивал у остальных. Увидев, что происходит на собрании, из глаз Мунзира покатились слёзы, которые стекали по его бороде. И он сказал: «О правитель правоверных! Я не думал, что шайтан настолько окутал тебя. И я не думал, что ты позволишь шайтану руководить тобой, несмотря на власть, дарованную тебе Аллахом над мусульманами, до такой степени, что он опустит тебя на уровень неверных». Халиф содрогнулся от этих слов и сказал: «Думай, что ты говоришь! Как он опустил меня на этот уровень?». Мунзир ответил: «Разве Аллах не сказал:
وَلَوۡلَآ أَن يَكُونَ ٱلنَّاسُ أُمَّةٗ وَٰحِدَةٗ لَّجَعَلۡنَا لِمَن يَكۡفُرُ بِٱلرَّحۡمَٰنِ لِبُيُوتِهِمۡ سُقُفٗا مِّن فِضَّةٖ وَمَعَارِجَ عَلَيۡهَا يَظۡهَرُونَ٣٣
«Если бы люди не могли стать одной общиной неверующих, то Мы сделали бы в домах тех, которые не веруют в Милостивого, серебряные крыши и лестницы, на которые они бы взбирались» (43:33)». После этих слов халиф молча опустил голову. С его глаз текли слёзы, так что намочили его бороду. Затем он обратился к Мунзиру: «Да воздаст Аллах тебе благом. Воистину, ты говоришь истину». Халиф завершил собрание и велел снести купол, превратив его в пыль (история приводится в статье под названием «Между халифом и судьёй», журнал «Аль-Азхар», месяц Рамадан 1371 г.х. Автор: д-р Абдульхамид аль-Ибади. Также приводится в книге «Ислам между учёными и правителями», стр. 93).
Абдулькадир аль-Киляни и аль-Муктафи
Однажды шейх Абдулькадир аль-Киляни (да помилует его Аллах) поднялся на минбар, отчитывая аль-Муктафи Лиамрилляха и осуждая его за назначение на должность судьи Яхьи ибн Саида, более известного как Ибн аль-Мазахим аз-Залим. В своей проповеди шейх сказал: «Ты назначил над мусульманами самого угнетающего, так что же ты ответишь завтра перед Самым Милосердным?». Халиф содрогнулся от этих слов и отказался от назначения этого человека на должность судьи («Каляид аль-Джавахир», стр. 8).
